Маньяк и тайна древнего русского клада

– Даже не думай, – остановил его бывший спецназовец, вытягивая руку и одновременно зажмуривая левый глаз, чтобы таким образом лучше прицелиться, – я со ста метров в яблоко попадаю, а уж с трех метров в твою голову хотя и маленькую, но все же похожую на недозрелую тыкву – не сомневайся! – я как-нибудь не промажу; подними-ка, лучше, свои ладошки повыше, чтобы я вдруг не занервничал, а рука моя случайно не дрогнула, иначе, что будет в этом случае, ты, предполагаю, отчетливо понимаешь.

Валерий стоял словно маленький, загнанный в угол зверек, застигнутый врасплох в своей укрепленной уютной норке; глаза его наполнялись все большим гневом, а лицо перекосилось от ярости; в любой другой ситуации такое состояние безжалостного бандита не сулило бы ничего доброго его обидчику, но здесь угроза была настолько реальной, что он хотя и задыхался от нескончаемой ненависти, но был в сложившейся обстановке абсолютно бессилен.

– Что тебе надо? – выдавил он из себя хриплым голосом, хотя цель нежданного визитера и без того была вполне очевидна.

– Я только заберу свою девушку, – ровным, спокойным голосом отвечал отставной морской пехотинец, продолжая удерживать врага на прицеле, – и мы с ней отсюда уйдем без задержек и непредвиденных с твоей стороны махинаций. Ты же смотри: если хочешь остаться целым, то постой пять минут никуда не дергаясь, – здесь он обратил внимание на обширную гематому, расплывшуюся по хорошенькому личику дорогого ему человека, и в то же мгновение физиономию бывшего спецназовца перекосила гримаса безудержной ярости, – так ты, «подонок», посмел причинить Наташе болезненный вред?! Нет, в таком случае целым ты, может быть, и останешься, но вот невредимым – навряд ли.

В подтверждении своих слов отважный мужчина сделал три уверенных шага вперед и рукояткой захваченного в непродолжительной схватке оружия ударил бандита в то же самое место, где у его белокурой девушки образовалась припухлость, имевшая выразительный синюшно-черный оттенок; одновременно с этим, используя другую руку, он умудрился выхватить пистолет из кобуры предводителя ивановского преступного синдиката, полностью лишая того возможности к оказанию какого-либо значимого сопротивления. К чести Вацека следует уточнить, что, хотя он и был намного физически слабее своего так называемого обидчика, тем не менее удар бандит выдержал достойно и, принимая его на верхнюю часть злобной физиономии, только слегка мотнул в сторону головой и едва заметно отклонился назад всем своим физически неразвитым телом.

Казалось бы, что ненависть, которую испытывал этот тщедушный мужчина, была уже полностью выражена в его недавнем яростном облике, однако это оказалось не так: в один миг лицо его стало пунцовым, ноздри раздувались, как у готовящегося к нападению вепря, а глаза заполнились кровью; в таком состоянии этот человек был способен на все и, скорее всего, от следующего действия его не удержали бы уже даже направленные на него огнестрельные пистолеты. Он совсем было уже хотел броситься на внезапно возникшего и в одно мгновение опостылевшего врага и, что там говорить, отважно умереть в последнем бою, как снаружи послышался шум въезжавшей на приусадебный участок дома машины, заставивший в том числе и О’Доннелла перейти к куда более решительным действиям. У него не возникло ни малейшего сомнения относительно того, что очень скоро бандит получит себе подмогу, и еще неизвестно, сколько там прибывает народу и на чьей стороне, с их участием, окажется перевес, тем более что их главарь, даже независимо от нацеленного в него оружия, явно уже готов был перейти на рукопашную схватку.

В одну секунду оценив ситуацию, Майкл больше не раздумывал ни мгновения и произвел прицельный выстрел в ногу безжалостного преступника. Пуля попала в бедро, заставив Вацека упасть словно подкошенному и, схватившись руками за простреленную конечность, сиплым голосом заверещать, словно он был резанный кабаненок:

– Все ко мне!!! Убить этих подлых «мерзавцев»!!!

Он был настолько охвачен своей безудержной яростью, что уже не помнил, зачем ему потребовалось пленить прекрасную девушку; сейчас в нем бушевали нешуточные страсти, и все, что его теперь заботило, так это только то, чтобы как можно быстрее расправиться с обнаглевшими и ненавистными недругами. Его отчаянный визг вполне мог быть услышан снаружи, и бывший американский спецназовец перешел к не менее эффективным воздействиям: мощнейшим пинком натренированной ноги он на некоторое время полностью обездвижил преступника, погрузив его в бессознательные «иллюзии».

– Где ключи от наручников? – О’Доннелл продолжать удивлять свою девушку рациональным подходом и совершенно неведомой ей ранее подготовкой, действуя осознанно и без лишних, ненужных, телодвижений, будто он всю свою жизнь только тем и занимался, что освобождал захваченных бандитами пленниц.