Маргиналы в советском социуме. 1930-е — середина 1950-х годов

Но ситуация изменялась только в худшую сторону, как об этом свидетельствует ходатайство, поданное духоборами общин «Успение» и «Трудовая» 8 июня 1937 г. на имя И. В. Сталина[317]. В нем духоборы писали о «разоренном и гибельном положении духоборцев-общинников» в результате того, что районные и краевые власти «отобрали все наши средства производства, забрали продуктовые средства

[318], также и одежду, впоследствии забрали наших старших братьев, отцов и матерей и неизвестно по каким причинам». С ходатайством в Москву были отправлены Н. Сухарев и А. Трофименков, которым в мае 1937 г. удалось встретиться с П. А. Красиковым. Местные власти, мстя за действия ходоков, с санкции начальника районного отдела (РО) НКВД Еуждина скосили на сено засеянные духоборами 11 га ржи. Духоборы не видели для себя иного выхода, как объявление голодовки: «Оставим наши дома и все остальное мелкое хозяйство и совместно с детьми и стариками пойдем в районный или краевой комитет, пусть убирают нас, как убитую плоть»[319]

.

Можно утверждать, что отказ верующих от выполнения государственных обязательств, носивший во времена нэпа эпизодический и случайный характер и практиковавшийся, как правило, только сектами православного толка, наиболее непримиримо настроенными против советского государства, в результате конфискационного характера налогообложения единоличных хозяйств в 1934–1935 гг. стал одним из главных способов сопротивления колхозной системе. В качестве дополнительной причины изменения позиции «сектантов» в отношении уплаты налогов можно назвать также жесткую антирелигиозную политику времен коллективизации, способствовавшую сближению позиции радикальных православных сектантов и верующих-нонконформистов из числа протестантов. Сопротивление верующих вступлению в колхозы и факты отказов от выполнения налогов стали дополнительным аргументом для включения «сектантов» в качестве целевой группы одной из самых крупных репрессивных акций сталинского режима — массовой операции по приказу НКВД № 00447 от 30 июля 1937 г.

Большой террор 1937–1938 гг. 2 июля 1937 г. Политбюро ЦК ВКП(б) приняло печально известное решение «Об антисоветских элементах», потребовав взять на учет всех возвратившихся из ссылки «кулаков» и уголовников «с тем, чтобы наиболее враждебные из них были немедленно арестованы и были расстреляны в порядке административного проведения их дел через тройки», а менее опасные элементы были бы подвергнуты высылке. На следующий день шифротелеграммой № 266 руководство НКВД отдало соответствующий приказ начальникам управлений. Старт Большому террору был дан.

Хотя верующие, в том числе члены неопротестантских церквей баптистов, евангельских христиан, меннонитов, адвентистов седьмого дня, пятидесятников и др., не упоминались конкретно в этих документах, именно они стали одной из целевых групп террора. В соответствии с приказом наркома внутренних дел СССР Н. И. Ежова № 00447 от 30 июля 1937 г., знаменовавшего собой начало самой массовой репрессивной, так называемой кулацкой операции НКВД по уничтожению последних «несоциалистических элементов» и ликвидации «повстанческой базы» в СССР на случай войны, «сектанты» должны были быть уничтожены как одни из «главных зачинщиков всякого рода антисоветских и диверсионных преступлений». Репрессии также распространялись на «наиболее активных» «сектантских активистов, церковников», которые к моменту начала операции содержались в тюрьмах, лагерях, трудовых поселках и колониях[320]

.

Включение членов неопротестантских конфессий в перечень групп, подлежавших уничтожению, было обусловлено рядом факторов. После удара, нанесенного религиозным организациям в период коллективизации, партийно-советское руководство на местах перестало рассматривать борьбу с религией в качестве одной из приоритетных задач. Отсутствие в 1930-е гг. специальных решений руководства ВКП(б) по «религиозному» вопросу, резкое сокращение как количества, так и активности организаций Союза воинствующих безбожников СССР, прекращение публикаций на антирелигиозную тему в газетах также привели к тому, что большинство партийных организаций расценивали борьбу с религией как пройденный этап.

Актуализация проблемы борьбы с религиозными организациями произошла в ходе принятия Конституции 1936 г. и подготовки к выборам в Верховный Совет СССР. Отмена ограничений на участие в выборах, в том числе для служителей культа, а также декларации о «расширении советской демократии» привели к тому, что у части населения действительно возникла надежда на то, что государство откажется от гонений на религию. Во всех регионах Советского Союза выдвигались требования вернуть верующим церкви и молитвенные дома, разрешить отправление религиозных ритуалов, о чем было проинформировано руководство партии.