Маргиналы в советском социуме. 1930-е — середина 1950-х годов

Практически от всех арестованных следствие добилось признания в организации вредительской деятельности на жизненно важных объектах г. Славгорода. Чекистам также было важно продемонстрировать интеграцию славгородских баптистов в сеть всеобщего «сектантского» заговора, поэтому от Н. С. Аносова получили показания о том, что с весны 1937 г. указания на проведение вредительской деятельности якобы поступали в Славгород через С. В. Петрова от бывшего председателя Федеративного союза баптистов СССР РО НКВД Ковешниковым было подготовлено обвинительное заключение, 26 сентября 1937 г. тройка УНКВД по ЗСК приговорила девятерых баптистов к расстрелу, трех — к 10 и двух — к 8 годам лишения свободы.

В ходе следствия по делу Петрова — Аносова руководством Славгородского РО НКВД 25 августа 1937 г. было принято решение выделить в качестве отдельного дело «баптистов на элеваторе», в рамках которого 10 сентября 1937 г. тройкой УНКВД по ЗСК к расстрелу были осуждены рабочие Славгородского элеватора А. Т. Перекрест, Т. М. Гайдук, Г. Д. Гапченко, Е. И. Охрименко и И. Т. Калусенко. Все баптисты дали признательные показания о готовности провести диверсию в случае начала войны[346].

По другому «баптистскому» делу, выделенному из группового производства, тройкой УНКВД по ЗСК 1 октября 1937 г. были приговорены к разным срокам заключения милиционер Славгородского РОМ А. П. Вервейко, рабочий Кожсиндиката Л. М. Клименко и служащий сельскохозяйственного техникума Р. К. Литке. Вервейко, сын репрессированного баптиста, был арестован 18 сентября 1937 г. за то, что передавал заключенным в КПЗ баптистам записки и предупредил об аресте баптиста И. М. Рубановича, который в итоге сумел скрыться. Обвинения в отношении двух остальных арестованных были стандартными — баптистская антисоветская агитация, устройство религиозных собраний в дни революционных праздников[347]

.

В качестве «филиала» Славгородской повстанческой баптистской организации была также репрессирована группа баптистов — рабочих Славгородского железнодорожного узла[348]. В основу дела лег донос секретаря парткома депо Щербакова в оперпост НКВД от 25 июня 1937 г. В доносе сообщалось, что «машинист депо Славгород Усачев (баптист) все время ведет антисоветскую агитацию», в частности, на профсоюзном собрании заявил, что параграф конституции, где говорится о свободе слова, не выполняется, а парторг и иже с ним — проходимцы

[349].

Ф. В. Усачев действительно давно раздражал руководство депо. По показаниям одного из свидетелей, «в 1934 г. и в последующие годы от баптистов… на общих собраниях партийное и профсоюзное руководство и политотдел требовали, чтобы они перестали выполнять свои религиозные верования и отказались от них, в противном случае им предлагали оставить работу в депо». Усачев на собраниях вступался за товарищей, заявляя, «что нам до их религиозного верования нет дела и увольнять их за это нельзя, поскольку они к своей производственной деятельности относятся честно»[350]

.

Наряду с Ф. В. Усачевым, в июле — августе 1937 г. были арестованы шестеро баптистов — рабочих и служащих железнодорожного депо. В качестве «организатора и руководителя диверсионно-террористической группы баптистов на Славгородском ж. д. узле Омской дороги» чекистами был выбран кассир 13-й дистанции пути В. П. Хохлов, якобы действовавший по указанию Н. С. Аносова. До ареста он отличался тем, что наиболее активно проводил «баптистско-контрреволюционную агитацию среди рабочих», распространял собственноручные записки, в которых «восхвалялась какая-то другая жизнь, которую можно достигнуть через баптистскую организацию»[351]. Фигура Хохлова была важна чекистам еще и потому, что он вступил в Омскую баптистскую общину в 1919 г. и был хорошо знаком с ее пресвитером И. Е. Кондратьевым. Последний был в июне 1937 г. арестован как глава повстанческой баптистской организации в Омске, и показания Хохлова о том, что он завербован Кондратьевым, послужили для чекистов еще одним доказательством в пользу существования всесибирского баптистского заговора[352]. От баптистов следствие добивалось признания в том, что в августе 1936 г. они готовили крушение поезда с правительственным вагоном, в котором в Славгород должен был приехать Р. И. Эйхе.