Мария-Антуанетта. Верховная жрица любви

— Я обещал голову Антуанетты, я собираюсь отрезать ее сам, если вы будете затягивать с ее выдачей!

Затягивать действительно не стоило, ибо здоровье узницы явно ухудшалось, и ее естественная смерть лишила бы Францию блестящей возможности потрясти ужасающим примером революционного правосудия как Францию, так и Европу.

Процесс

Созванный трибунал заседал под председательством Эрмана, одного из основных подручных Робеспьера, которому помогали трое судей и секретарь. Окончательный вердикт должны были вынести двенадцать присяжных, умышленно набранных в основном из незначительных обывателей — парикмахер, печатник, портной, хирург, краснодеревщик, привратник, по большей части полуграмотные. Однако не было никакого сомнения в прочности их политических республиканских убеждений. Тем большим должно было стать унижение представительницы одной из древнейших и могущественнейших династий Европы. Главным общественным обвинителем выступал внушавший легендарный ужас Фукье-Тенвиль. Но сам процесс должен был проходить по всем правилам, со всеми видимыми соблюдениями законности. Низложенная королева упорно отказывалась именовать себя «вдовой Капет», таким образом, перед судом предстала Мария-Антуанетта Лотарингская-Австрийская, вдова короля Франции.

Конечно, подозрений против подсудимой было множество, но неопровержимые доказательства отсутствовали. При желании их можно было бы добыть из обширного объема документов, извлеченных из пресловутого «железного шкафа» Людовика ХVI и после его казни благополучно пылившихся в архиве. Но ни у кого не было желания копаться в этих бумагах, тем более, что исход процесса был предопределен. Отсюда подсудимой было предъявлено общее обвинение в участии в преступлениях короля вследствие того пагубного влияния, которое она оказывала на мужа. Подсудимая очень ловко ускользала от четких ответов и объясняла свои действия полной покорностью воле мужа, как оно и подобает добродетельной жене.

Но, безусловно, она не ожидала, что против нее будут выдвинуты обвинения в совращении собственного сына. Неразумный восьмилетний ребенок, совершенно не понимая, о чем идет речь, плел Бог знает что, выдав заодно Тулана и других, помогавших его родителям. Обвинения в кровосмесительной связи выдвигались в основном на основании показаний сапожника Симона. В качестве подтверждения приводилось доказательство, что грыжа у ребенка излечилась, когда ребенка забрали у матери.

Далеко за полночь для присяжных были сформулированы четыре вопроса, на которые они должны были дать ответ:

1. Достоверно ли, что имели место действия и сношения с иностранными державами и прочими внешними врагами Республики, причем вышеназванные действия и сношения имели целью обеспечение им денежной помощи, вступления на французскую территорию и облегчения продвижения их вооруженных сил?

2. Уличена ли Мария-Антуанетта, вдова Луи Капета, в участии в этих действиях и поддержке этих сношений?

3. Достоверно ли, что существовали комплот и заговор с целью развязать гражданскую войну в Республике?

4. Уличена ли Мария-Антуанетта Австрийская, вдова Луи Капета, в том, что она участвовала в сих комплоте и заговоре?

В четыре часа утра присяжные вернулись в зал и единогласно признали низложенную королеву виновной. Обвинитель Фукье-Тенвиль потребовал смертной казни, и это предложение было принято также единогласно.

Приговоренную отвезли обратно в камеру. Ей принесли свечу, бумагу, перо и чернила, и приговоренная к смерти написала письмо своей золовке, нечто вроде духовного завещания.

«16 октября в 4 с половиной часа утра.

Сестра моя, именно вам я пишу в последний раз; меня только что приговорили не к постыдной смерти, она является таковой лишь для преступников, но к воссоединению с вашим братом; невиновная, как и он, я ожидаю выказать ту же твердость, как и он, в эти последние моменты».

Письмо длинное, производящее очень сильное впечатление, но оно увидело свет лишь через двадцать один год, когда припрятавший его мелкий чиновник попробовал воспользоваться им, чтобы облегчить свою участь во время Реставрации Бурбонов.