Марк Алданов. Писатель, общественный деятель и джентльмен русской эмиграции

Антисемитская программа немцев и политика еврейского геноцида была с одобрением воспринята в традиционно юдофобских слоях эмиграции «первой волны» (казачество, часть белогвардейского офицерского корпуса, монархисты и т.п.), и категорически отвергнута ее либерально-демократической частью380. Однако отдельные мыслители и публицисты: Владимир Ильин, Борис Вышеславцев, Николай Валентинов-Вольский и др., в разной степени – от частных высказываний в узком кругу, до публикаций в профашистской печати, высказывали мнение, что с помощью немцев можно очистить Россию от большевиков, заплатив за это всего лишь «еврейской кровью». Ими допускалось, что для защиты «русских интересов» можно пожертвовать «евреями» – самой проблематичной «расой» Российской империи. То, что сами «русские» в контексте нацистской идеологии никак не относятся к «расе господ» и им Тысячелетнем Рейхе уготована была незавидная участь рабов-вырожденцев, во внимание не принималось:

Остается только гадать, каким образом <в умах этих «мыслителей» – М.У.> успехи нацистов способствовали защите «русских интересов»381

[БУДНИЦКИЙ (IV). С. 144].

Однако в своем абсолютном большинстве русское Зарубежье было решительно настроено против немцев, как завоевателей их родины, и нацизма, как идеологии, в частности. Бóльшая

часть политически активной эмиграции стояла на «оборонческих» позициях, если не позабыв, то на время, спрятать свои разногласия с советской властью. Немало эмигрантов приняло участие в движении Сопротивления [БУДНИЦКИЙ (II)].

Даже те немногие видные

представители русской культуры из эмиграции «первой волны», кто как-то сотрудничал с немцами или продолжал работать при их режиме на своем профессиональном поприще (С. Лифарь, Н. Евреинов, А. Бенуа, И. Сургучев), были в идейном плане совершенно индифферентны: никто из них как «наци» или фашист себя не заявлял. Этот вывод, кстати говоря, подтверждает и статья хорошего знакомого Алданова Григория Аронсона, опубликованная в 1948 г. [АРОНСОН].

За океаном эмиграция – всех цветов и оттенков, таже твердо встала на «оборонческие» позиции. Об этом Алданов в частности вспоминает в своем письме В. Маклакову от 11 марта 1955 года:

Помню общее наше совещание в Нью-Йорке в день нападения Гитлеровских войск на Россию. С каким необыкновенным подъемом оно прошло! Было нас человек двенадцать, – по широте фронта от <прогрессистов382> до меньшевиков, – все говорили, включая нынешних полемистов, все говорили одно и то же: общая оборонческая позиция и т. д. [МАКЛАКОВ. С. 188].

Позиция «оборонцев» в оккупированной немцами Франции была четко сформулирована Василием Маклаковым – человеком очень близким Алданову по духу, в течение тридцати лет, вплоть до кончины писателя, поддерживавшего с ним дружескую переписку. Будучи главой Офиса по делам русских беженцев при французском Министерстве иностранных дел, Маклаков профессионально, как никто другой, оценивал сложившуюся в начале войны в эмигрантском сообществе ситуацию. Сразу же после окончания войны Маклаков писал на сей счет старым друзьям и единомышленникам – Борису Элькину в Лондон и Марку Алданову в Нью-Йорк: