Маркос Рамирес

По Сан-Хосе тогда прокатилась необычайная волна пожаров, обративших в пепел многие здания; особенно это касалось коммерческих предприятий. Иногда огонь распространялся на целые кварталы. Так многие торговцы использовали выгоду страхования имущества от пожара. Они набивали свои лавки товаром, страховали их на баснословную сумму, а затем, тайком вытащив все наиболее ценное, спокойненько поджигали лавки и, естественно, получали солидную страховку. И никогда я не слыхал, чтобы на эти пожары вовремя приезжали пожарники; что-нибудь да случалось: либо ломалась машина, либо вдруг не хватало воды. Столь странные «случайности» не могли не вызывать насмешливых замечаний в народе.

В итоге разорялись несчастные соседи, не застраховавшие свои домишки, зато округлялся капиталец «благородных и уважаемых» семейств.

Для меня эти пожары оказались божьей благодатью, новым источником честного дохода. Обычно пожары вспыхивали ночью. Едва завидев где-нибудь вдали красное зарево, я стрелой летел к месту бедствия. Полиция во избежание суматохи и попыток грабежа сдерживала толпу зевак, меж тем как языки пламени с ревом вздымались в небо и быстро распространялись вширь, угрожая окружающим постройкам, откуда соседи с помощью полиции вытаскивали вещи и обстановку. Довольный, я возвращался домой. Наконец-то и я нашел клад — вот где зарыты сокровища!

На другой день, под вечер, едва кончались занятия в школе, я снова бежал к пожарищу, близ которого часто все еще расхаживали полицейские, пока велось расследование и погорельцы искали пощаженную огнем домашнюю утварь. Наконец все уходили, и тогда я, как и многие другие мальчишки, вооружался железной палкой и рылся среди головешек, вороша в затаенных уголках, отбрасывая обгоревшую дранку, убирая еще тлеющие доски и передвигаясь меж куч дымящихся углей и золы. По слухам, счастливцы находили на месте пожарища полурасплавленные золотые браслеты и кольца, наполненные монетами металлические шкатулки и прочие чудесные предметы. Подобные драгоценности мне, по правде говоря, не попадались. И потому, умерив свои желания, я решил искать просто какие-нибудь металлические вещи и длинные железные прутья.

Вскоре у меня уже набралась груда разного лома. Связав проволокой и с трудом подняв груз на плечо, я отправлялся в предместье Ла Мерсед. Обычно мне удавалось сбыть такой товар в механической мастерской братьев Родригес. Добравшись до мастерской, измученный, вспотевший, черный от копоти, я останавливался у кузнечного горна и, не снимая ноши с плеча, чтобы могли ее рассмотреть, спрашивал:

— Сколько дадите за все?

— Песету, — отвечал старый кузнец.

— А может, тридцать сентаво?

— Нет, нельзя. У нас уж много таких прутьев с другого пожарища.

— Ладно, — соглашался я, и груз с грохотом падал на землю, поднимая тучи пыли.

Как-то с помощью товарища по имени Хосе Сибаха, мне удалось вытащить из-под обломков наполовину обгоревшую железную кровать; мне дали за нее пятьдесят сентаво. Таким образом, повторяя длинные и утомительные путешествия, я выручал порой до колона. В саже с ног до головы и весь в ссадинах, весело бренча в кармане монетами, я бежал в таверну «Барселона», где можно было купить или взять временно за плату старые книжонки и истрепанные брошюрки.

Долго простаивал я перед витриной, терзаясь вопросом, какую книжку выбрать, ту или эту. Я пытался по названиям и обложкам разгадать, какая из книжек самая интересная и увлекательная. И было отчего ломать голову — ведь в мятых книжонках описывались подвиги величайших знаменитостей, которые когда-либо появлялись или появятся в истории человечества: то были похождения отважного и хитрого сыщика Ната Пинкертона, история гениального и великодушного разбойника Джона Раффля, сногсшибательные приключения проницательного авантюриста Буффало Билля и множества других героев, чьи бессмертные имена золотыми буквами записаны на скрижалях вечной славы — аминь!

Накупив кое-каких книжонок и прихватив две — три коробки ананасной халвы, которую так любила мать, я возвращался домой без единого сентаво в кармане. А потом уходил на кухню и читал вслух, чтобы мама также могла наслаждаться рассказами о необычайных приключениях.

Хосе Сибаха, который помог мне вытащить и продать полуобожженную кровать, учился вместе со мной в школе «Порфирио Бренес» и сидел уже второй год в четвертом классе. Мы с ним дружили. Вместе с нами учился также и брат его Че

ндо, на год помоложе Хосе.

Однажды утром, на первой перемене, Хосе отвел меня в сторону и таинственно зашептал:

— Я что-то скажу тебе по секрету, только смотри не говори никому! Ведь, если кто пронюхает об этом, все пропало! — Такое вступление еще сильнее разожгло мое любопытство, а Хосе продолжал чуть слышно шептать мне на ухо: — Скоро будет большущий пожар и очень близко от нас! Знаешь где?

— Где? — спросил я. — В доме сеньора Сесарио? В «Мечте Колумба»?…

— Почти угадал! — рассмеялся Хосе и, помолчав, выпалил: — В лавке дона Криспуло! Но только не говори никому, даже братишке, он ничего не знает…

— А как ты узнал об этом? — удивился я.