Марксистская философия в XIX веке. Книга первая (От возникновения марксистской философии до ее развития в 50-х – 60 годах XIX века)

«Рейнская газета» возглавила эту борьбу. Начав контрнаступление, Маркс навязал правительству поле боя: решающее сражение развернулось вокруг оценки положения виноделов Мозельской долины, причин их бедственного состояния и путей выхода из него. Тем самым борьба за свободу печати предстала перед всем народом как борьба за его собственные реальные интересы.

В двух заметках мозельского корреспондента газеты правительство обвинялось в равнодушии к бедствиям виноделов. Это обвинение правительство расценило как клевету и потребовало опубликовать опровержение. Маркс в ответ написал серию статей «Оправдание мозельского корреспондента», где дал глубокий анализ большого числа конкретных случаев, почерпнутых из официальных документов, писем и устных свидетельств крестьян. В сущности он провел первое в истории конкретно-социальное исследование. Факты выступают здесь уже не как средство иллюстрации общетеоретических положений, а как конкретная эмпирическая основа, которая делает извлекаемые из нее теоретические выводы неопровержимо достоверными: «…мы хотим строить всё наше изложение на одних только

фактах, – писал Маркс, – и стараемся только, по мере сил, выразить эти факты в обобщённой форме…» [1, т. 1, с. 199].

Движение Маркса к материализму чувствуется и в понимании им объективной природы общественных отношений. «При исследовании явлений государственной жизни, – писал он, – слишком легко поддаются искушению упускать из виду объективную природу отношений

и всё объяснять волей действующих лиц. Существуют, однако, отношения, которые определяют действия как частных лиц, так и отдельных представителей власти и которые столь же независимы от них, как способ дыхания» [там же, с. 192].

Выдвижение методологического принципа изучения объективной природы отношений – важная веха в философском развитии Маркса. Конечно, здесь еще нет указания на экономическую природу общественных отношений. Вместе с тем очевидно, что речь идет о стихийно складывающихся общественных отношениях в том смысле, что хотя они и создаются самими людьми, но создаются ими непреднамеренно и поэтому представляют собой объективные, независящие от их сознания и воли результаты их сознательной и целенаправленной деятельности.

Маркс фиксирует три вида общественных отношений: 1) между сферой частных интересов и сферой всеобщего интереса (государством); 2) внутри «организма управления»; 3) отношения печати и общественного мнения.

Маркс уже раньше понимал, что в целом частные интересы подчиняют себе интересы государства. Теперь он усматривал причины этого положения в характере отношений внутри самого организма управления как структуры бюрократической иерархии. Основной принцип последней – разделение на четко очерченные группы лиц, каждая из которых занимает строго определенное место в многоступенчатой пирамиде власти, неукоснительно подчиняется вышестоящим группам и, в свою очередь, требует неукоснительного подчинения себе нижестоящих групп лиц. Придерживаясь принципа, согласно которому сознательное и активное бытие государства воплощено в органах управления, представители власти полностью отстраняют народ от участия в руководстве государством.

Таковы внутренние законы бюрократической иерархии, прочными узами связывающие в единое целое все элементы бюрократического механизма. Эти законы дополняются теорией, оправдывающей их, освящающей их как разумные. Согласно этой теории, «граждане государства делятся на две категории – на категорию активных, сознательных граждан, которые управляют, и пассивных, несознательных граждан, которыми управляют…» [1, т. 1, с. 202]. Важным моментом этой теории является положение о том, будто начальство все и всегда лучше знает. «Правители-де могут лучше всех оценить, в какой мере та или иная опасность угрожает государственному благу, и за ними следует заранее признать более глубокое понимание взаимоотношений целого и его частей, чем то, какое присуще самим частям» [1, т. 1, с. 206].

Нетрудно заметить близость такого рода представлений взглядам, развиваемым в гегелевской философии права. По Гегелю, народ – это та часть членов государства, «которая не знает, чего она хочет». Только «высшие государственные чиновники необходимо обладают более глубоким и обширным пониманием природы учреждений и потребностей государства, так же как и большей сноровкой и привычкой к государственным делам…» [6, с. 324]. Критикуя эти взгляды Гегеля, Маркс обнаруживает определенную социальную направленность гегелевской философии права как философии, оправдывающей господство прусской бюрократии.