Марксизм как стиль

Впервые задумавшись о человеческих войнах, планирует объединить все государства, женив одну, самую красивую, принцессу сразу на всех принцах мира, и вычисляет, постелив перед собой карту, сколько для этого понадобится свадебных карет? Это мировое правительство будет гаремом наоборот. Но и без войн проблема смерти остается и не имеет политического решения. Маркузе называл осознание своей смертности «естественным» и «непреодолимым» отчуждением в отличие от другого, прибавочного, отчуждения – классового и исторически излечимого.

Бессмертие, образ и паспорт

Узнав, что «нарисованные» герои мультов, в отличие от живых, никогда не умирают, ребенок протестует против смерти: «Я стану нарисованная и не буду умирать, и папа мой станет нарисованный, и мама!». Именно за этим мы и создаем вторую, образную, реальность, именуемую «культурой» – психологическое её топливо в желании организовать себе какое-никакое бессмертие – узнаваемый, но не органический и предположительно вечный мир – и тем самым решить эту нестерпимую проблему хотя бы отчасти.

Ей представляется забавной встреча образа с исходным материалом: смеется, увидев, что надувного снеговика на крыше замело настоящим снегом.

Смерть она видит как попадание за стену неопределенной длины, в которой нет дверей, через которую не перелезешь и никогда никого из знакомых не встретишь т.е. как абсолютное одиночество. Видимо, это одна из причин, по которой в древности вместе с господами хоронили их слуг и жён. А для мультяшек смерть всё же наступает, если они настолько сильно разгонятся, что выскочат из телевизора к нам в комнату. Но этого при ней ни разу не случалось. Граница между нетленными образами и смертными существами охраняется хорошо.

Ещё она уверена, что прожить дольше помогают документы и мечтает о паспорте. «Фея Тучкина» – такое имя и фамилию запишет туда, когда получит. Над предложением сделать себе паспорт самой смеется. Такой документ не продлевает жизни.

Экология, спорт и рынок

На пятом году, примирившись с фатумом, ребенок обращается к чуть меньшим проблемам.

Узнав о парниковом эффекте: «Выхлопы нужно собирать в консервные банки, чтоб потом их вывозить ракетами на Луну. Или можно накачивать ими футбольные мячи».

Разобравшись в правилах, Алёна предлагает футбольному вратарю держать при себе пистолет, чтобы издали стрелять по мячу и отбивать его.

Из-за взрыва на водопроводной станции в домах нет воды и у магазина все выстраиваются в очередь за бутылками. «Так может они сами и взорвали, чтобы денег заработать?» – в шесть лет она впервые предполагает искусственное создание спроса и расчетливых рыночных террористов в магазинных продавцах.

Протест

– У кого же ты так громко научилась верещать, когда не довольна?

– У чайника…

Крезики

Все призы в игровом зале – прикольные резиновые лягушки и ещё более прикольные светящие в темноте кольца – обменивались только на «крезики», такие внутренние деньги, а за обычные деньги не продавались. Призы ей нравились, а играть в идиотские автоматы: стрелять по животным, попадать в кегли шаром – нет.

Одно из развлечений сводилось к попаданиям мяча кенгуренку в сумку. Я начал с наводящего вопроса: «как кенгуренок считает очки?». У неё ушло минут пять на изобретение способа постоянно раздражать сенсор в сумке кенгуренка, чтобы автомат непрерывно выдавал вожделенные «крезики». Через полчаса она ушла, сжимая охапку призов, провожаемая недоуменными взглядами продавщиц. Так пятилетняя девочка уяснила важный закон: любую систему можно обмануть, если понять, как она работает.

Ориентализм

Больше любит путешествовать на восток, чем на запад, уверенная, что Азия ярче, слаще и там чаще поют и пляшут. «Все дети – маленькие мусульмане, потому что им нельзя пить вино, вместо вина они вертятся» – сказав это, кружится посреди торговой стамбульской улицы, подражая мевлянскому дервишу, увиденному только что. Я пытаюсь умничать и говорю ей, что их основатель, Руми, вырос на такой же вот улице чеканщиков и музыкальный ритм их ежедневного труда как раз и кружил его по комнате, заставлял повторять одни и те же движения и слова. Но это явно лишняя информация для семилетней путешественницы, свободно вертящейся волчком для самой себя и Всевышнего, как показал ей дервиш.

Ни одну взрослую игру не стоит запрещать, но любую игру стоит объяснить ребенку: какую проблему она решает и как возникла? И вот я слежу, как второклассница мнётся со своей гойской запиской у женской половины Стены Плача. Ей не хватает опыта втиснуть между камней бумажку, которую я не могу прочесть, и, наверное, это к лучшему.