Марксизм в эпоху II Интернационала. Выпуск второй

Влияние первой русской революции наложилось в Германии на боевое движение масс и идущий от этого движения импульс к пересмотру стратегии германского рабочего движения в одном определенном направлении, а именно по проблеме массовой забастовки. Споры по этому вопросу, развернувшиеся с беспрецедентным для германского рабочего движения размахом, были вызваны не только примером массовых забастовок в России и крупных стачечных выступлений в самой Германии: влияли также массовые забастовки, прокатившиеся в 1902 – 1904 годах по Бельгии, Швеции, Голландии и Италии. Именно из-за откровенно политических целей этих забастовок очередной конгресс II Интернационала, заседавший в августе 1904 года в Амстердаме, занялся обсуждением вопроса о всеобщей забастовке. Отвергнув анархистскую концепцию всеобщей забастовки, большинство участников конгресса указало на возможность применения массовой политической забастовки как крайнего средства в тех случаях, когда целью ее является «достижение крупных социальных изменений либо отпор реакции, покушающейся на права трудящихся». Примечательно, что среди самых решительных противников всеобщей забастовки были немецкие делегаты. Деятель германских профсоюзов социал-демократ Роберт Шмидт заявил, что для профсоюзов его страны вопрос об объявлении всеобщей забастовки даже «не подлежит обсуждению» и что единственный путь, по которому нужно следовать, – это путь постепенных усилий, направленных на укрепление рабочих организаций.

Насколько прохладным было отношение к этому вопросу германской социал-демократии, показал Бременский съезд партии в сентябре 1904 года. Выдвинутое на нем предложение (поддержанное среди прочих Карлом Либкнехтом и Кларой Цеткин) включить в повестку дня следующего съезда вопрос о всеобщей забастовке натолкнулось на сопротивление партийного руководства, которому в конце концов и было доверено принять окончательное решение по этому поводу[232]

.

Но если вплоть до этого момента вопрос о всеобщей забастовке оставался для германского рабочего движения темой предпочтительно академических теоретических дискуссий, то под воздействием первой русской революции и в связи с массовыми выступлениями, подобными забастовке горняков в Руре, он приобрел остроактуальное значение.

Русская революция вызвала огромный энтузиазм среди немецких социал-демократов, которым царская Россия извечно представлялась оплотом европейской реакции, а монархия Романовых – родной сестрой германской и австро-венгерской монархий. Когда Каутский писал в 1897 году, что Маркс и Энгельс завещали рабочему классу «борьбу с царизмом» наряду с борьбой против капитализма, он выражал своего рода «массовую идеологию» социал-демократии[233]

. Таким образом, Россия рассматривалась как источник реакционного влияния, приходящего на Запад с Востока, как олицетворение милитаризма и бюрократизма. Избавить Европу и весь мир от царского самодержавия означало поэтому заложить предпосылки крупных политических перемен для всего континента. Характерно, что именно в таком смысле писала накануне революционного взрыва в России газета баварских социал-демократов «Мюнхнер пост», известная своим ревизионистским направлением. «Освобождение России», утверждала газета, явится, «возможно», самым важным событием современной истории после Французской революции. «В качестве оплота реакции Россия ныне не просто служит идеалом государства для германской и австрийской династий, для юнкеров и всех реакционных сил в обществе, ведущих свою родословную от средневековья. Подобно кошмару, Россия нависает над всеми другими державами Западной Европы, да и всего остального мира, препятствует развитию каких бы то ни было освободительных движений, воздействует в реакционном и обскурантистском духе на другие страны» посредством своей внутренней и внешней политики, своего милитаризма[234].

Вот почему лозунг поддержки революции ради демократизации России и ее, так сказать, воссоединения с Западом сразу же сделался общим лозунгом германской социал-демократии после «кровавого воскресенья» 22 (9) января 1905 года, которым ознаменовалось в Петербурге начало борьбы русских масс против царизма. Эта позиция была ясно изложена вождем партии Августом Бебелем в апрельском обращении 1905 года: «основной целью» революции должно быть «завоевание политических прав и политической власти». «На всей территории Российской империи» нужно добиваться образования «свободной народной республики», основанной на политических и гражданских свободах, полной свободе организации, современном социальном законодательстве, восьмичасовом рабочем дне. Кульминационным пунктом всех завоеваний должно было стать всеобщее избирательное право[235].