Мартин Лютер. Человек, который заново открыл Бога и изменил мир

Смерть явилась за Фридрихом в разгар Крестьянской войны. Охотничий замок в Лохау, где лежал он при смерти, почти опустел – все уехали с герцогом Иоганном на войну, сражаться с бунтовщиками. Узнав о его болезни, Спалатин отправил ему утешительное письмо, а затем и сам поспешил к одру своего господина. Приехав, он увидел, что Фридрих в очках, лежа в постели, читает его письмо. Как правило, все письма читал Спалатин курфюрсту вслух – и теперь Фридрих попросил своего верного друга прочесть вслух это последнее послание, написанное им самим. Спалатин взял письмо и прочел вслух все, что хотел сказать человеку, к которому много лет был так близок. Фридриху было тяжело; в какой-то момент он даже проговорил: «Не могу больше». «Всемилостивейший господин, – воскликнул Спалатин, – вас что-то беспокоит?» «Нет, – ответил Фридрих, – ничего; только больно» (1). После этого он задремал; а Спалатин продолжал читать ему вслух Послание к Евреям – и, пока читал, Фридрих отошел в вечность.

На следующий день тело курфюрста возложили на катафалк и повезли домой, в Виттенберг. Катафалк с кортежем проехал пятьдесят миль, останавливаясь в городах и деревнях, – и везде звонили колокола, и люди толпами высыпали на улицу, чтобы отдать последний долг человеку, мудро и мирно правившему их страной сорок лет. Десятого числа тело Фридриха привезли в Виттенберг и стали готовить к погребению в Замковой церкви. Восемь знатных дворян несли гроб; за гробом шло множество знатных господ и видных горожан. Лукас Кранах и Христиан Деринг, стоя в дверях церкви, раздавали бедным подаяние, по тогдашнему обычаю. Фридриху предстояло упокоиться в городе, который сам он отстроил и которому подарил славу.

В окружении двадцати человек с факелами и гербовыми щитами гроб внесли в Замковую церковь и поставили посередине большого нефа. Меланхтон и Лютер произнесли надгробные проповеди. Спалатин уже проконсультировался у них о том, как лучше провести завтрашнее погребение. Впервые кто-то из саксонских князей умирал вне Католической Церкви: какой должна быть новая церемония? Вместе решили они, что не следует ни служить мессы, ни надевать черные одеяния, ни завешивать черной материей алтарь. В письме к Спалатину об этом Лютер писал: «О, как горька смерть, – не столько для умирающего, сколько для тех, кого он покидает»[395]

.

Всю ночь тело курфюрста лежало в церкви, в тишине и покое, охраняемое стражей. Перед рассветом вблизи алтаря выкопали могилу, и в семь часов утра, после пения заутрени, снова зазвонили колокола, созывая в церковь народ. Лютер произнес вторую проповедь – и, на седьмой день после смерти, под пение Никейского Символа веры, тело было предано земле.

«Я не женюсь»

Предыдущей осенью, когда крестьянский мятеж еще не развернулся в полную силу, Лютер начал задумываться о браке – прежде всего потому, что немало друзей спрашивали, не собирается ли он жениться. Впрочем, в ноябре он был еще решительно против. В этом месяце Аргула фон Грумбах, убежденная сторонница Лютера и одна из нескольких известных женщин-деятельниц Реформации, написала Спалатину, настойчиво спрашивая, не женился ли Лютер и не собирается ли. Ей казалось, что ему давно пора двигаться вперед. Узнав об этом письме, Лютер написал Спалатину:

Благодарю за то, что пишет Аргула о моей возможной женитьбе. Нимало не удивлен подобными слухами – мало ли вообще слухов вокруг меня ходит! Так или иначе, передай ей мою благодарность и скажи: я в руках Божьих, я Его создание, и Он властен в любой миг изменить и переменить, убить и вновь оживить мое сердце. Однако, по нынешним своим ощущениям (и так думается мне уже довольно долго) – я не женюсь. Дело не в том, чтобы я не ощущал своей плоти или пола, – я ведь не из дерева и не из камня; но ум мой далек от брака, ибо каждодневно я ожидаю преследований и казни как «еретик». Впрочем, не полагаюсь на собственное сердце и не хочу ограничивать Бога в Его трудах надо мной. Однако надеюсь, что Бог не даст мне жить долго[396].