Мартин Лютер. Человек, который заново открыл Бога и изменил мир

В том же 1536 году умер Эразм. Ему было шестьдесят девять. А английский реформатор Уильям Тиндейл был схвачен в Антверпене и заключен в темницу: допрашивал его тот же человек – Якоб ван Хогстратен, – что много лет назад пытал и казнил лютеранских священников. Тиндейла приговорили к сожжению, однако по неизвестной причине сперва удавили, а затем сожгли уже мертвое тело. Тиндейл этот осмелился писать против кардинала Вулси и женитьбы Генриха VIII на Анне Болейн. Кардинал Вулси осудил его как еретика. Однако перед смертью Тиндейл перевел на английский Библию и разослал множество экземпляров книги по Англии и Шотландии, утверждая там Реформацию.

Здоровье Лютера все ухудшалось: к концу 1530-х годов тело доставляло ему постоянную боль и страдания. Обильная и жирная пища, которую он очень любил, вызвала накопление в суставах мочевой кислоты, так называемую подагру, – недуг столь болезненный, что во время одного из приступов Лютер громко угрожал отрезать себе большой палец ноги. Особенно тяжко страдал он от подагры в 1537 году. Не прекращались и приступы мочекаменной болезни: 8 февраля с болью и с сильным кровотечением вышел большой камень, а десять дней спустя еще один камень перекрыл ему мочеиспускательный канал, и Лютер едва не испустил дух. Курфюрст прислал к нему своего врача, но тот сделал только хуже – из неизвестных соображений прописал Лютеру пить много воды, что тот и сделал. Затем ему пришлось выпить варево из свежего навоза с чесноком. Боль была столь мучительной, что Лютер молил Бога о смерти; скоро его погрузили в карету и повезли домой, в Виттенберг, умирать. Однако тряска на зимней дороге, как видно, каким-то счастливым образом сдвинула камень, закупоривший канал – и, словно после удара Моисеевым посохом на горе Хорив, «хлынули воды». Из чрева Лютера вышло не менее четырех кварт мочи – и он выжил. «Лютер жив!» – объявил он в Виттенберге в тот же вечер.

Реформация продолжалась, и порой Лютеру оказывали различные почести. Так, в 1539 году было подготовлено собрание сочинений Лютера на немецком языке. Лютера попросили написать к нему предисловие – и там он посмеялся над собой и над всеми авторами, искушаемыми соблазном гордости за свои труды. Вот знаменитый отрывок из этого предисловия:

Если же чувствуешь, что все у тебя выходит как нельзя лучше, если нахвалиться не можешь своими книжками, учением или речами, если считаешь, что лучше писать или проповедовать даже и невозможно… если с нетерпением ждешь похвал – возьми-ка, друг дорогой, самого себя за уши; и, ежели правильно ухватишься – нащупаешь пару огромных, длинных, волосатых ослиных ушей. Дальше не жалей никаких расходов! Повесь себе на уши золотые колокольчики, чтобы люди, слыша, что ты идешь, показывали на тебя пальцами и восклицали: «Смотрите, смотрите! Вот идет наш сиятельный осел – тот самый, что так чудно проповедует и пишет такие прекрасные книги!» Тут-то, конечно, ты обретешь в Царстве Небесном неисчислимые благословения[492].

Смерть Ленхен. Aetatis 48

В конце августа 1542 года Лютер отправил своего шестнадцатилетнего сына Иоганна, которого дома звали Гансом, в латинскую школу в Торгау, в двадцати двух милях от Виттенберга. Там Гансу предстояло изучать грамматику и музыку. С ним отправился кузен Флориан, племянник Кати, некоторое время проживший с ними в Виттенберге. Однако несколько недель спустя тринадцатилетняя дочь Лютера Магдалена вдруг слегла в жару. До того она была совершенно здорова – но болезнь оказалась столь серьезна, что семья не надеялась на благополучный исход. Ганса немедленно вызвали из Торгау домой. Лютер отправил за ним карету.

Магдалена, которую дома звали Ленхен, была особенно дорога Лютеру и Кати, не в последнюю очередь потому, что родилась вскоре после смерти их первой дочери Элизабет. Сидя у постели своей милой Ленхен, Лютер обратился к ней с такими словами: «Скажи, хочешь ли ты остаться со своим земным отцом или предпочтешь отправиться к Отцу Небесному?» Ответ Ленхен был: она хочет того, чего пожелает ее земной отец. Тогда, как рассказывают, Лютер сказал: