Меч из красного льда

Нож ожидал общения, которое было необходимо. Ему редко приходилось ждать, и это заставляло его нервничать. Внимательные глаза замечают уважение, и ценят его. Это сделало его еще раздражительнее. Через некоторое время он спешился. Боль прострелила его поврежденную ногу, когда тело коснулось земли. Он оставил это без внимания.

- Будет снег, и он будет кровавым, - сказал наконец Пэриш, припечатывая пяткой тигель и вдавливая его глубоко в грязь, - но Его дело будет сделано.

Эндрю Пэриш повернулся лицом к своему командиру. Катаракта начинала высветлять его карие глаза, но от этого взгляд казался только острее. Он имел силу кулака, пробивающего стену.

- Каждый кланник, которого мы убиваем, будет молитвой: Узри, как мы любим тебя, Сладостный Господь.

Марафис превратил лицо в подобие камня. Истинная вера его смущала. Его опыт во время изгнания научил опасаться людей с Божьим огнем в глазах. Их невозможно постоянно сдерживать. Сегодня должна быть почти тысяча тех, кто пришел не иначе, как убивать еретиков. Это были хорошие люди, трудолюбивые, обычно законопослушные, но невозможно было предсказать, что произойдет, если вспыхнет их Божественный огонь. Нож хорошо помнил, как сидя на коне, он глядел на своих собратьев-патрульных, которые отрубали руки и ноги рыцарям-клятвопреступникам. Он не останавливал такую ненужную жестокость, но это не означало, что она ему нравилась.

Он был полностью собран, когда говорил с Пэришем.

- Сообщи Хьюсу, что он занимает центр. Мы разделили Рубак - будем на флангах. Я поведу восточное крыло, Бэрден ведет западное.

Эндрю Пэриш прикинул этот вариант и согласился. Из планов сражения этот не был самым ярким, но Пэриш был не из тех, кто спорит по поводу деталей. Он был связным, мостиком между баронами и их армиями, и многочисленными всеми остальными. Пэриш мог говорить с самым гнилоротым, дурно пахнущим свинарем в Грязном Лагере, а затем развернуться и вести переговоры со сворой надушенных баронов, покоящихся в шелковых палатках. Его уважали все. У него была солдатская грязь на сапогах и кровь лордов в жилах.

Марафис знал, что сможет приказывать баронам и без помощи Пэриша, но так было легче. Спокойнее. Характеры держались в узде с обеих сторон. Бароны не должны были получать приказы непосредственно от мясникова сына, а все остальные были избавлены от обострения борьбы непосредственно с баронами.

- Смотри за ним.

Голос Пэриша был твердым, как железо. Между собой им не было необходимости называть имена. - Как только сражение разгорится, он будет соблюдать свои собственные правила.

Марафис посмотрел на восток, в излучину реки, которая скрывала зеленые базальтовые стены Ганмиддиша. Первый снег начал падать гладкими и тяжелыми хлопьями, которые входили в воду, как ныряющие птицы. - У меня свои правила в этой битве. Собака съест Хряка.

Глава 8. Повозка, запряженная двенадцатью лошадьми

- Рейна. Что ты об этом думаешь?

Рейна Черный Град проследила за взглядом Анвин Птахи через земли Черного Града на юг. Они стояли на заброшенной галерее лучников, что притулилась на южной стене круглого дома. Длинноголовый сказал, что никто не бывал здесь десятилетиями, и Рейна могла понять, почему. Галерея была построена на наружном куполе военачальником Эваном Черным Градом. Сын Эвана убил последнего короля Дхуна, и Эван боялся возмездия. Среди множества спешно построенных оборонительных укреплений была кольцевая стена, которая окружала Круглый дом на расстоянии двухсот футов, сторожевая башня в шесть ярусов, построенная на вершине Раскопанного Холма в восточном сосновом частоколе, и ряд ям-ловушек и других земляных хитростей вдоль границы Дхуна с Черным Градом, насколько знала Рейна, эти ловушки сгубили немало овец. Прошло пять веков, а какие-то выдумки Эвана по-прежнему стоят. Судя по трещинам в каменной кладке и легкому колыханию выступа, далеко за ними ходить не надо.

Спокойно. Здесь было хорошо. Дул странный восточный ветер, порывами ломая каменные сосны и уплотняя вокруг них остатки старого снега. Краснохвостый ястреб скользил на потоках нагретого воздуха, высматривая через голые ветви Старого леса ласок и другую мелкую добычу. Небо было ясным, и светило холодное и блестящее солнце. С вершины круглого дома видно было на лиги вокруг.