Меч мертвых

Вот тут Крапива словно проснулась! Онемелая душа мигом воспрянула, бесчувствие сменилось обидой и злобой. Одноглазый, понятно, стоил трех таких, как она, но и Крапива умела уворачиваться от стрел; даже сама учила этому молоденьких отроков, с открытыми ртами взиравших на ее ловкость! И не будет этот варяг с нею обращаться, как с какой-нибудь нежной городской девкой, лука завязать не способной!.. Упавшая Крапива перевернулась на четвереньки, вскочила и бросилась вслед за Страхиней.

Стрелец ждал его, отступив на поляну, чтобы дать себе побольше простора. Крапива выскочила туда, ненамного отстав от своего спутника… и едва не споткнулась, разглядев, на каких врагов они с варягом напоролись. Один был Искра. Сын того самого Твердислава, чье тело у них на глазах уносили по волоку ладожане. А второй — ох, Змеево брюхо, его только тут и не хватало!.. — был датский княжич Харальд Заноза. Тот, что осенью обставил ее в состязании (это, впрочем, ее давно уже не заботило) и из-за которого батюшка приголубил ее оплеухой (а вот этого она простить-позабыть ему не могла). Харальд с мечом наготове стоял под толстой березой, но Крапива наметанным глазом тотчас уловила, что грозного в нем были только хмурые брови да умелая стойка: он к березе-то спиной прижимался, чтобы не пошатнуться. Страхиня, видать, тоже понял, какова ему была нынче цена, и, не глянув лишнего разу, полетел мимо него — к Искре с его луком. Харальд этого ждал и устремился наперерез, вкладывая все силы, сколько было, в бросок и удар. Не достать, так хоть сбить с этого рваного, мешающего выцелить шага, чтобы Искра последней — больше не успеть выпустить — стрелою сумел его поразить…

Страхиня от его меча уворачиваться не стал. Наоборот, прянул ближе, влился в движение молодого датчанина, проник под его руку… Меч свистнул между двоими мужчинами, причем Харальд еле успел спасти от него ноги, потом сына конунга развернуло по кругу, выгнуло назад… так он и остался стоять с правым локтем, беспомощно торчащим вверх, а Страхиня вынул из разжавшихся пальцев черен меча и приставил клинок Харальду к шее.

— Один раз, — сказал он, — я тебя пощадил…

Крапива между тем презрительно миновала посланную Искрой стрелу (учиться надо было, Звездочет, премудрости воинской, а не ворон в небе считать!..), а пока он тянулся к тулу за следующей — взвилась в прыжке над большой, густо обомшелой валежиной, отделявшей ее от неудачливого стрелка. Но здесь и ее саму подстерегла неудача! Взлетая, Крапива не видела, куда вынесет ее прыжок… и вместо надежной земли попала одной ногой в глубокую ямину между подмытыми корнями деревьев. Провалилась по колено да еще призастряла, не смогла сразу вскочить…

Искре Твердятичу этого мгновения оказалось довольно. Выдернув сапог, Крапива вскинула голову — и уперлась взглядом в отточенный полумесяц стрелы-срезня, нацеленный ей прямо в лицо. За подрагивающим наконечником были серые глаза новогородца. Искра даже не моргал, зная: лихой Суворовне малого хватит, чтобы броситься и истребить.

— Даже лучшему воину случается оступиться, — сказал он Крапиве. И, не отводя взгляда, обратился к Страхине: — Эй, отпусти Рагнаровича! Не то девку убью!..

— А убивай! — хрипло засмеялся одноглазый. — Все меньше обузы!..

Крапива вдруг подумала о том, что допрежь не слыхала, как он смеется. На месте Страхини она бы, наверное, сказала точно такие же слова, смущая стрелка, вынуждая поколебаться… Но после предательства побратимов, не краснея судивших о батюшкиной измене, о ее, Крапивы, черной душе… Слова Страхини, целовавшего ее на заставе, обрушили мир. Девушка зло улыбнулась и начала подниматься.

— Слыхал? — сказала она Искре. — Стреляй!.. Что, не можешь? Крови человеческой никогда не видал?..

За ее спиной Страхиня немного перехватил отнятый у Харальда меч, готовясь в случае чего метнуть его в Искру. Брошенный меч, однако, мог послужить только мести: стрела в упор поспеет быстрей…

Но Светлые боги все-таки пожалели неразумных юнцов. Выстрелил бы Искра или все-таки нет, что сотворила бы Крапива, если бы добралась до него, и как поступил бы с пленным Харальдом одноглазый варяг — это все осталось вовеки неведомо. Потому что из-за деревьев появилась Куделька.

Хромоногая маленькая ведунья вышла на поляну с охапкой более-менее сухих веток, собранных для костра. Когда она увидела, что происходит, лицо у нее стало огорченное и обиженное.

— Ну вот!.. — сказала она, обращаясь сразу ко всем. — Сошлись, сразу драться полезли! Хоть бы кто помог огня развести!..

Встала как раз между ними и вывалила наземь собранный хворост. Опустилась на колени, подложила в дрова клок бересты и, словно забыв о жестоком напряжении меж двумя парами оружных людей, полезла в поясной кошель за огнивом и кресалом…