Медное королевство

Но Гасан еще не полностью взял над ней верх. И Нари не готова была сдаваться — она и так поступилась слишком многим. И ничего, что на этом поле боя она совсем одна.

Мунтадир заметил перемену в ее лице.

— Я не говорю окончательное «нет», — быстро добавил он. — Но сейчас неудачный момент, чтобы строить такие грандиозные планы.

Нари заскрежетала зубами.

— Из-за Навасатема?

Если он что-нибудь еще свалит на этот дурацкий праздник, она точно что-нибудь здесь подожжет.

Мунтадир покачал головой.

— Нет, не из-за Навасатема. Из-за того, зачем отец вызывал меня сегодня к себе. — На его скулах заходили желваки, и он устремил взгляд на озеро, в черной глади которого отражалась россыпь звезд. — Мой брат возвращается в Дэвабад.

7

Дара

Дара изучал наколдованную им дымчатую карту Дэвабада, при помощи пальцев вращая ее в разные стороны, и думал.

— Допустим, мы нашли проход через завесу и пересекли озеро. Перед нами встает следующая проблема: как мы проникнем непосредственно в город. — Он обвел взглядом свой отряд. Воинов в поход он отбирал тщательно — перед ним стояла десятка самых толковых ребят, каждый из которых в будущем мог претендовать на позицию лидера. — Какие будут предложения?

Иртемида обошла карту кругом, как охотник — жертву.

— Штурмовать стены?

Дара отрицательно покачал головой.

— Через эти стены нельзя ни перелезть, ни сделать под ними подкоп — так их возвела сама Анахида, будь она вечно благословенна.

Тут подал голос Мардоний, кивая на городские ворота.

— Ворота обороняются слабо. Гвардия высматривает суда, пересекающие озеро, и не обратит внимания на солдат, выходящих на берег прямо из-под воды. Мы могли бы прорвать их оборону.

— Чтобы оказаться посреди Большого базара? — напомнил Дара.

В глазах Мардония сверкнула ненависть.

— А что такого? — Он провел рукой по иссеченному шрамами лицу, по рябой коже, узнавшей прикосновение «огня Руми». — Я не прочь поквитаться хотя бы за малую долю того, что с нами сделали шафиты.

— Месть не входит в наши планы, — сказал Дара с укором. — Сейчас мы с вами продумываем стратегию. Поэтому, прошу вас, включите мозг. Большой базар всего в нескольких кварталах от Цитадели. — Он указал на башню, построенную на насыпи близ латунных городских стен, которая нависала над самым базаром. — Глазом моргнуть не успеете, как нас окружат сотни — нет, тысячи гвардейцев. От нас не останется мокрого места, и мы не успеем даже добраться до дворца.

Следующим высказался Бахрам, еще один выживший из Бригады Дэвов.

— Мы можем разделиться, — предложил он. — Половина останется у ворот и отвлечет стражу, а ты проведешь барышню и остальных ребят во дворец.

Он изложил свой план с такой простотой, что у Дары по спине пошли мурашки.

— Для тех, кто останется у ворот, это будет верная смерть.

Бахрам встретился с ним взглядом. В его глазах сверкал огонь.

— Каждый из нас готов на эту жертву.

Дара обвел отряд взглядом. Он ни минуты не сомневался, что Бахрам прав. Лица юных воинов были полны решимости и отваги. Ему бы радоваться: он вложил всего себя в их подготовку и сейчас мог гордиться тем, что идет в бой бок о бок с такими воинами.

Но, силы Создателя, он уже сражался бок о бок со многими юношами, не менее решительными и отважными. А потом забирал их тела с поля боя, предавая их огню как павших смертью храбрых в войне, которой, как ему начинало казаться, не будет ни конца ни края.

Дара вздохнул. Этой войне будет положен конец. Дара лично об этом позаботится. Но в то же время он постарается уберечь вверенных ему ребят.

— Это выиграет нам лишь кратковременную отсрочку. Сначала они убьют вас, потом настигнут нас и не дадут нам дойти до конца.

— Может, гули? — предложил кто-то. — Ифриты ведь теперь на нашей стороне. А один из них как раз хвастался, что может призвать целую армию гулей. Который тощий.

Когда Дара услышал об ифрите, к которому давно питал особую, перетекающую в запредельную, неприязнь, его так и перекосило. А напоминание о злосчастных гулях и о том, что теперь они с ифритами действительно союзники, только подлило масла в огонь. И это не говоря уже о том, что когда-то Визареш — тот самый худощавый ифрит — угрожал Нари «стереть ее душу в прах» за то, что через кровь та отравила его брата… И Дара еще не скоро выбросит из головы эту его угрозу.

— Не желаю видеть этих мерзких отродий в моем городе, — отрезал он.

Иртемида ухмыльнулась:

— Гулей или ифритов?

Дара хмыкнул. Ко всем своим воинам он относился как к членам семьи, но с Иртемидой чувствовал особое родство. Под чутким руководством Дары она оттачивала до совершенства свои навыки стрельбы из лука и умудрялась не терять чувства юмора даже во время самых изнурительных тренировок.

— Обоих, — ответил Дара, после чего снова показал на карту. — Предлагаю вам все обдумать и обсудить между собой, пока я буду в отъезде.

Дара не разделял уверенности Манижи в том, что в результате таинственной встречи между Аэшмой и маридами они получат возможность пройти через магическую завесу, оберегающую Дэвабад, но готовыми нужно было быть к любому исходу.

— Нам продолжать занятия с Абу Саифом?