Мельбурн – Москва

– Артур невиновен, у меня есть результаты частного расследования. Кроме того, я лично заинтересован в его свободе. Если он завтра же не будет освобожден и не получит возможность выехать из России, я сам выложу в Интернет всю информацию от корки до корки и продвину на главную страницу Яндекса, так что ты уже ничем не сможешь их шантажировать. Можешь им так и передать.

– Хорошо, – ледяным тоном проговорила она, – я передам. Думаю, они твое условие выполнят, для них это, в конце концов, мелочь. Но учти, эти люди оставляют за собой кровавый след, они немедленно начнут выяснять, кто добыл для меня информацию о пси-генераторах, свяжут это с частным расследованием убийства Григоренко, и, если ты имеешь к этому какое-то отношение, вычислить тебя будет проще простого. Я-то в Париже, Дуцис сегодня в Праге, завтра в Штатах, к нам не так легко подобраться, а вот ты в России. Поверь, я всегда к тебе хорошо относилась.

– Спасибо, я сумею о себе позаботиться, – весело ответил я, – ты, главное, сделай так, как я прошу. А сейчас я выложу всю папку на сайт, сообщи, когда скачаешь и откроешь.

– Договорились, с нетерпением жду.

Мы почти одновременно отключились от скайпа, и я принялся за дело. Опасность, которой запугивала меня Гюля, выглядела в этот момент туманной и фантастически нереальной. Весело насвистывая, я работал, предвкушая выражение радости на лице Наташи, и впервые после гибели жены и сына чувствовал себя счастливым.

Часть третья, рассказанная Натальей Ворониной

Глава двадцать первая

В течение целого дня мы загружали в базу данных ХОЛМСа информационные файлы, содержащие рассказ Алексея. Я предложила сократить объем, отбросив ненужное, но Алеша отказался:

– Нельзя знать, какая мелочь может иметь значение.

– Тогда ХОЛМС будет анализировать очень долго, двое или трое суток.

– Что поделаешь, подождем.

Наконец загруженный информацией ХОЛМС принялся за работу, и Алексей, взглянув на часы – было где-то одиннадцать вечера, – решил прокатиться за продуктами в ночной универсам в Подольске, а заодно и полазить по новостям. Велев мне ложиться спать, он уехал и вернулся лишь в начале третьего утра. Меня разбудило шуршание колес его подкатившего к дому автомобиля. Одевшись, я вышла в холл и встретила его вопросом:

– Что-нибудь новое есть?

– Ты не спишь? Нет, про Марка уже не пишут, дело, мне кажется, спустили на тормоза. Там сейчас другая новость на весь Интернет гремит – девчонки в масках в Храме Христа Спасителя панк-молебен устроили. Поплясали и спели молитву со словами «Богородица, Путина прогони». Их, правда, сразу вывели, но успели снять на камеру. Ролик в сети есть, я тебе скопировал, посмотришь.

Мне больше хотелось знать об убийстве Марка, новость о панк-молебне особого интереса не вызвала.

– А что в этом особенного? Ну, спели, помолились, зачем их было выводить? Каждый молится, как хочет.

С этими словами я забралась на диван у журнального столика и укрылась теплым пледом, потому что в холле было довольно прохладно.

– Да ты что, знаешь, какой вой среди православной братии поднялся? – поставив на пол сумки, Алеша продолжал говорить и одновременно вытаскивал продукты, аккуратно раскладывая их по полкам холодильника, – они этих девчонок, когда найдут, живьем сожрут.

Я пожала плечами.

– Странно. Помню, одна из моих школьных подруг пела в церковном хоре, а я иногда приходила ее слушать. Один раз видела, как женщина вдруг громко запела молитву, а потом стала биться головой о пол. Никто ее не трогал и никуда не выводил. Извини, до меня просто не доходит, что особенного сделали девушки. Ну, молились по-своему.

– Ты часто ходишь в церковь? – с неожиданным интересом спросил он.

– Раньше мы с папой иногда ходили в церковь Святого Майкла на Коллинз стрит – там по воскресеньям и четвергам можно бесплатно послушать прекрасных органистов, некоторые приезжают даже из Европы.

– Это католическая церковь?

– Не знаю, кажется.

– И всех туда впускают бесплатно? А если человек, например, протестант или атеист?

– Да какая разница? – изумилась я. – Музыка для всех.

– Кого у вас больше – католиков или протестантов? Среди твоих друзей, например?

– Не знаю, мы этого не обсуждаем. Во что и как верить – личное дело каждого. Даже поговорка есть: хочешь сохранить друзей – избегай разговоров о религии и политике. Англосаксонская ментальность – они терпеть не могут бурных споров.

– Как же англичане при таком миролюбии завоевали полмира?

– Война есть война, а приятельская беседа есть приятельская беседа. Когда русские в Австралии начинают между собой спорить, австралийцы пугаются – им кажется, что сейчас начнется драка.

– Понятно – никаких споров, одни разговоры о погоде и кенгуру. Скучнейшая у вас страна, скажу я тебе! – пошутил Алексей, закрывая, наконец, холодильник, потом налил воды в чайник и поставил его на огонь. – Ладно, раз ты не предложила чай вернувшемуся из похода человеку, придется мне самому себя обслужить. Скажи, мне интересно, у вас в школах изучают священное писание?