Мертвая тишина

— Эй, кэп! Пересматриваю запись с твоей камеры, — возвращает меня в реальность Нис. — и не вижу на этих телах ничего, что подразумевало бы естественные причины смерти. Множественные ранения. Ножевые или от удара тупым предметом. Еще следы удушения. У охранника вокруг шеи ремень, другой конец которого до сих пор в руке одного из пассажиров.

Перед глазами у меня предстает образ завязанного петлей электрического провода, что мы видели на нижнем уровне атриума, и я морщусь. Нис наверняка прав. Я не обратила внимания на детали, когда увидела останки пассажиров «Авроры».

— Вне всяких сомнений, переохлаждение и кислородная недостаточность после отключения климатической установки… — продолжает системщик.

Пытаюсь не обращать внимания на дрожь, пробегающую по вспотевшей коже, и подавляю порыв снова взглянуть наверх. Отчасти боюсь, что мертвая девушка по-прежнему будет болтаться надо мной — только еще ближе, прямо лицом к лицу. Вот ее подернутые дымкой глаза немигающе смотрят прямо на меня. Со звуком трескающегося льда рот раскрывается, и затем…

Я неуклюже отворачиваюсь от колонны, намеренно располагаясь спиной к атриуму.

— Воллер, ты слышишь? Воллер, прием! Отзовись! — Я не могу уйти отсюда без него. И не уйду.

— Несколько минут назад его пульс подскочил, — раздается в наушниках голос Нилуса. — Но он еще жив. Я все еще пытаюсь переключиться на его камеру.

Ответа пилота, честно говоря, я почти не ожидаю и потому вздрагиваю от неожиданности, когда через мгновение он прочищает горло и произносит:

— Я слышу, кэп. — В его голосе звучит потрясение, что само по себе несколько тревожно.

Ожидая возвращения Воллера, поворачиваюсь в сторону, куда он удалился.

— Что за хрень сейчас произошла? Ты где? Видел кого-нибудь?

Как-никак он отправился на мостик и должен был заметить, если двигатели запустили выжившие.

— Капитана и старшего помощника, — хрипит пилот.

Мне становится не по себе уже от одной его интонации, но едва лишь я собираюсь наброситься с расспросами, он продолжает:

— Они мертвые. Перед мостиком. Все уделано кровью. Выглядит так, будто набросились друг на друга. — Постепенно голос его возвращается к привычному звучанию, хотя в нем по-прежнему ощущается некоторая натянутость. — Старпом, он… Даже не знаю. У него дырка в виске, кулак просунуть можно.

Я морщусь.

— И у него так и осталась в руке, хм, пушка. Может, самоубийство. — На секунду Воллер умолкает. — Но тебе нужно взглянуть на кое-что, кэп. На мостике. Я хотел забрать «черный ящик»… Тебе необходимо взглянуть.

Я начинаю заводиться.

— Воллер, нам нужно убираться отсюда, и…

— Черта с два. — преспокойно перебивает меня он. — Ты должна сама увидеть, чтобы потом мне не досталось за подтасовку свидетельств или ложные показания, когда мне не захотят верить.

— Я почти в атриуме, — вдруг объявляет Кейн.

Ах ты, сукин сын. Разворачиваюсь и спустя несколько секунд замечаю движение у дверей в противоположном конце нижнего уровня. Из темного коридора появляется Кейн в скафандре, на груди которого ярко-оранжевым выведено его имя. Горящий фонарик на шлеме механика — хоть что-то родное в этом баснословно дорогом и якобы солнечном дворике, битком набитом трупами.

При виде Кейна меня охватывает такое облегчение, что становится стыдно и за эмоции, и за саму себя. Не должна я так сильно нуждаться в нем. Ни в данном случае, ни в любом другом.

— Я же велела тебе оставаться в ЛИНА! — рявкаю я громче и грубее, нежели изначально замышляла.

— Потом будешь отчитывать, — отзывается механик и принимается карабкаться по винтовой лестнице — снаружи, как ранее и мы с Воллером, только у него это получается гораздо быстрее. — Воллер, отключи диагностику!

— Диагностику? — переспрашиваю я. — Какую еще диагностику?

Поднявшись на верхнюю площадку лестницы, механик без задержки устремляется мимо меня в коридор, чуть далее разветвляющийся по обеим сторонам от недействующего лифта.

— Налево, — услужливо подсказывает Нис, и Кейн следует в указанном направлении, подтягиваясь по стене через проем в переборке. Я бросаюсь за ним, стараясь не отставать. Здесь освещение не включилось, но, по крайней мере, эта часть прохода не захламлена, как внизу.

Эта секция выглядит вообще нетронутой. Люксы Платинового уровня — сплошь полированные деревянные двери, роскошные ковры, даже привинченный к стене столик с вазой пожухлых и замороженных, но по-прежнему красивых свежесрезанных цветов. Орхидеи. В космосе. Мне попросту недостает воображения, во что обходилась подобная статья расходов. И готова поспорить, что в каждом из этих номеров установлены золотые смесители. Забудьте про собачьих нянь и помощников ассистентов. Вот люди, которым необходимы свежие цветы и вода, подаваемая из драгоценного металла. Само собой, их-то секция и останется нетронутой.

Но вдруг на стене возле самого пола я замечаю смазанные кровавые буквы. Надпись слишком расплывчатая, чтобы ее можно было разобрать на ходу.

— Воллер! — снова зовет Кейн.