Мертвая вода. Смерть в театре «Дельфин»

Представитель Кондусиса утверждает, что решения о продаже нет. Сокровище может уйти в Штаты.

Ближайшие события

Восстановленный театр «Дельфин» в Бэнксайде откроется во вторник новой пьесой «Перчатка». Автор и режиссер Перегрин Джей вдохновлялся, как всем понятно, небывалым открытием…

Открытие завтра

В театре «Дельфин». Бэнксайд. Под королевским покровительством. Перчатка «Дельфина» и документы будут выставлены в фойе. Билеты на ближайшие четыре недели проданы. Заявки принимаются.

VI

– Спасибо, вы были очень любезны, – поблагодарил Джереми Джонс молодого ассистента в музее. – Предоставили доступ к перчатке и потратили столько своего времени, что мисс Данн предложила показать вам готовые копии.

– Очень мило с вашей стороны. Мне в самом деле интересно.

– Конечно, это только сценический реквизит, – сказал Джереми, открывая картонную коробку, – но я работал усерднее, чем обычно, потому что зрители из первых рядов будут сравнивать их с оригиналом.

– И еще потому, что ты трудился ради любви, – добавила Эмили. – Это ведь главное, да, Джереми?

– Ну, может быть. Вот, глядите.

Он отвернул кусок старого шелка и открыл аккуратно уложенные рядышком перчатки.

– Думаю, первые ряды партера будут полностью удовлетворены, – сказал ассистент. – В самом деле, восхитительные копии. С точными подробностями и великолепно пошитые. А где вы взяли материалы – шелковые нити, мелкий жемчуг?

– Из своих запасов. По большей части фальшивка. Блестки, как видите, викторианские.

– Однако они отлично подходят!.. Надеюсь, мистер Джонс, – сказал ассистент с наивной строгостью, – вы никогда не собирались заняться подделкой антиквариата? Вас ждал бы успех.

– Для меня, – ответил Джереми, – это самая отвратительная форма мошенничества.

– Хорошо. Я так понимаю, что завтра должны прислать машину – за перчаткой. Я должен доставить ее в театр и проследить за ее безопасным размещением. Может, заедете сюда, и мы отправимся вместе? Наверное, излишняя предосторожность, но подняли такую шумиху…

– С удовольствием составлю вам компанию, – кивнул Джереми.

– Полагаю, в театре должен присутствовать наблюдатель – следить за процедурой и проверить параметры безопасности. Думаю, кто-нибудь из полиции.

– Вроде бы да, – сказал Джереми. – Приятно знать, что все предусмотрено.

VII

Перегрина охватила премьерная лихорадка – и не трагически, за горло, а по своей позорной привычке – за кишки.

В половине седьмого утра во вторник он взглянул на себя в зеркало ванной. Ему совершенно не понравилось вытянутое багровое лицо, преждевременные морщины и какие-то бурые мешки под глазами. Обвисшая челюсть заросла щетиной, губы побледнели. В целом лицо оставляло впечатление омерзительной тупости и полного отсутствия обаяния.

Генеральная репетиция в костюмах закончилась пять часов назад. Через четырнадцать часов занавес поднимется, а через двадцать четыре – Перегрин будет извиваться под плетьми утренних критиков.

«Боже, зачем, ну зачем я затеял этот ужас?»

Картины наступающего дня и надвигающегося вечера напоминали прогулку с Торквемадой; часы безделья грозили напряжением худшим, чем самоотверженная работа. Он будет заказывать цветы, отправлять телеграммы, получать телеграммы, отвечать на телефонные звонки. Рыскать туда-сюда, изнывать от одиночества в любимом театре, не в силах присесть, не в силах связно рассуждать; а если встретит хоть кого-то – Уинти Морриса, режиссера-постановщика, ассистента режиссера или чертова любителя сплетен – поведет себя натянуто и замкнуто. И то и дело будет делать с отвращением глоток из бутылочки с вязким белым лекарством.

Перегрин попытался снова лечь в постель. Недолго помаявшись, встал, побрил ужасное лицо, помылся, оделся – и внезапно, подавленный полной инертностью и сонливостью, лег. А через минуту его подбросил порыв идти.

Перегрин поднялся, постоял у двери в комнату Джереми, услышал храп и тихо пошел к выходу.

Утренний Лондон, картины и звуки реки, переулков, лестниц и улиц… День, свежий и солнечный, обещал стать теплым. Перегрин нашел просвет между зданиями, где можно было смотреть через реку на Саутворк. Свежеокрашенные корпус и купол «Дельфина» были видны отчетливо, а позолоченный флагшток сиял так, как будто его подсвечивали прожекторами.