Мессере Джованни, ваш кот слишком умён!..

— Слабые. И никто из тех же Джанини или Лискьери не учился по этой специальности!

— Минуту! — поняв, что спорщики его не слышат, Довертон повысил голос: — Тихо! Ну-ка, Винс, перечисли мне фамилии гипотетических некромантов?

Через пять минут выяснилось, что списки обоих Арригони не совпадают. Но Джон, читая предоставленный Томмазо список, зацепился глазами за знакомую фамилию и взглянул на его двоюродного брата.

— Винс, ты знал, что пропавший в семьдесят третьем Анджело Белладжио обладал слабой некромантией?

— Нет! — воскликнул Винченцо и для убедительности даже помотал головой.

Разговор прервался, так как повариха и её помощницы принесли основное блюдо, тушеную говядину с помидорами и фасолью.

— Мне столько не съесть! — с ужасом воскликнула Лиза, глядя на большую тарелку, заполненную до краёв.

— Неужели не вкусно? — всплеснула руками седовласая женщина в фартуке.

— Очень вкусно!

— Ну так и ешь, деточка! Ты начни, оно само и пойдёт…

Когда за тётушкой Лючией закрылась дверь, Томмазо отмер и повернулся к Джону:

— Это не может быть Анджело!

— Почему?

— Этот слабак? Пфе! Он учился в школе на три года младше меня, так я помню, он муху не мог убить — ловил и выпускал в окошко. А ты говоришь — некромант, да ещё и убийца.

Довертон пожал плечами, отправляю в рот первую ложку огненного соуса:

— Во-первых, за двадцать лет человек мог измениться. Во-вторых, я и не утверждаю, что это был именно младший Белладжио, но согласись, что направление перспективное, а?

— Ладно, согласен. Завтра я получу заключение патологоанатома и поеду осматривать дом убитых…

— Какой из?

— Сколько мы их нашли, три? Вот все и буду осматривать, начну с городского особняка. Присоединишься?

— Буду рад.

— Винс, а ты?

— Не смогу, — с сожалением ответил Винченцо, отодвигая пустую тарелку и отваливаясь на спинку стула. — У меня встреча с аудитором.

— Тогда с тобой увидимся вечером, — Томмазо кивнул и встал из-за стола. — Лиза, вам спасибо за помощь. Если будут ещё какие-то вопросы, я вас найду. Пойду, поблагодарю тётушку Лючию и отправлюсь на боковую. День будет тяжёлым.

После мяса подали еще десерт и сладкое Винсанто. Только то, что в роли десерта выступал легчайший ягодный мусс, спасло меня от участи слишком сильно надутого воздушного шарика: я не лопнула. Но дышала и передвигалась с трудом, поэтому мы с Винченцо, не сговариваясь, повернули от Каза Арригони не к моей виа Филунго, а в другую сторону, к ближайшему подъему на стену.

Деревья, между которыми шла тропа, уже почти совсем пожелтели, и камни дорожки были покрыты листьями. Утром, едва рассветёт, их сметут в кучи, соберут в большие мешки и отправят сжигать, а золой удобрят виноградники.

— А раньше листву сжигали в городе, на пьяцца дель Эрбе, — сказал внезапно Винченцо. — Школа, где я учился, была как раз на этой площади, и я нередко опаздывал на первый урок, потому что стоял и вдыхал этот запах.

— Большая часть моей школьной жизни прошла в монастыре, в горах, — улыбнулась я в ответ. — Там листопад начинался раньше. В середине сентября по утрам уже и заморозки начинались, и эти самые листья хрустели под ногами. Потом сёстры с нами вместе собирали их и учили нас составлять букеты…

— Из жёлтых листьев?

— Жёлтых, красных, оранжевых… Мы добавляли к ним хризантемы и астры из монастырского сада, и поздние мелкие розы. А потом сестра Вероника учила нас сохранять эти букеты в стазисе.

— Ты это умеешь? — почему-то удивился Винченцо.

— У меня были довольно сильные способности в магии воздуха, и чуть слабее в воде. Потом была белая лихорадка, когда я потеряла не только магию, но еще и почти всю родню…

Я замолчала, и Винс чуть сильнее сжал мою ладонь.

Мы остановились возле башни Сан-Коломбано и не сговариваясь посмотрели вверх. Луна уже пошла на убыль, и от неё остался лишь неровный кусок. Холодный, серебряный…

— Пойдём, — сказала я, вздохнув. — Как ни крути, а завтра надо жить дальше.

На подходе к виа Филлунго нас поджидал Неро. Удивительно, как такой огромный зверь мог вдруг проявляться из тьмы и тени, будто сгущаясь. Присев на корточки, я протянула руку. Кот подошёл, понюхал мой палец, дружески боднул так, что я чуть не упала, и хрипло мяукнул.

— Ты решил проводить меня домой? — спросила я. — Ну, пойдём, компания нам не помешает.

Тихий скромный дом синьоры Марии оказался весь освещён, будто там бал проводили. На втором этаже, в гостиной синьоры, куда она и сама-то заходила на цыпочках только для того, чтобы стереть пыль с дорогих её сердцу портретов, мелькали в окнах силуэты, через открытые окна слышны были возбуждённые женские голоса.

— Что это здесь происходит? — поинтересовался Винченцо.

Я пожала плечами:

— Откуда ж мне знать? Если ты помнишь, я весь день была при деле… — и неожиданно зевнула.

— Устала?

— Ужасно… Ничего, сейчас в душ и спать, и, если кто меня разбудит раньше одиннадцати, будет подвергнут самым жестоким санкциям. Ты иди, я же уже практически дома!