Мятежный перевал

— Мне надо, — сказал Аббас. — Ты же знаешь, я помогаю солдатам. Ночь — страшное время. Ночью в поселок придут «каракалы». Мы должны охранять поселок от бандитов. А больше я тебе не скажу ничего. Зачем тебе знать больше?

— Убьют они тебя, — тоскливо произнесла женщина. — И всех нас тоже убьют. Меня, наших детей, стариков… Так же, как убили старого Джуму. И еще тех троих… Зачем ты связался с солдатами? Что им проку от твоей помощи? Они справятся и без тебя…

— Значит, есть прок, — отрезал Джума. — Не твоего ума это дело!

С тем он и перешагнул порог жилища. А жена осталась. Она долго еще неподвижно стояла посреди комнаты, глядя куда-то в пространство невидящими глазами и горестно качая головой.

Когда Аббас пришел на место, незнакомец его уже ждал.

— Опаздываешь, — сказал голос. — Почему? Что-то случилось?

— Ничего не случилось, — ответил Аббас. — Просто в поселке кутерьма. Готовятся к похоронам. Везде чужие глаза и уши.

— Что говорят люди в поселке? — спросил голос.

— Разное, — ответил Аббас. — Ругают власть за то, что не может защитить их от «каракалов». Боятся, что в поселок снова придут «каракалы».

— Что делают солдаты? — спросил голос.

— А что они могут делать? — невольно усмехнулся Аббас. — Вот сегодня полковник Хадид ездил в город для важного разговора. Вернулся лишь под вечер. Сказал, что от него требуют покончить с «каракалами» в самые короткие сроки. Иначе люди не будут верить власти. А чтобы они поверили, завтра в поселок прибудет караван.

— Какой караван? — спросил голос.

— С гуманитарной помощью, — ответил Аббас. — Привезут еду, ну и, наверное, еще что-то. Одежду, лекарства…

— Значит, караван с гуманитарной помощью… — после короткого молчания произнес голос. — Что ж… Когда именно должен прибыть караван?

— Полковник Хадид сказал, что ближе к вечеру, — ответил Аббас.

— А раздавать то, что привезли, будут вечером? — уточнил голос.

— Не думаю, — сказал Аббас. — Завтра похороны старика Джумы. Это дело долгое. И к тому же никто не станет делать что-то важное в тот день, когда состоялись похороны. Все будут плакать и молиться.

— Все будут плакать и молиться… — повторил голос. — Что ж, это хорошо… У тебя все?

— Нет, — помедлив, сказал Аббас.

— Что еще? — спросил голос.

— Подозревают меня, — сказал Аббас.

— Это как так — подозревают? — спросил голос. — В чем это выражается? Кто подозревает?

— Наги, — ответил Аббас.

— Кто такой Наги?

— Помощник полковника Хадида. Один из его помощников… Он интересовался — не боюсь ли я, что и меня убьют точно так же, как старика Джуму. Ведь я помогаю солдатам. Нахожусь с ними, уговариваю народ… Значит, говорит Наги, должны убить и меня. Иначе получается нелогично.

— Что ты ответил этому Наги?

— А что мне ему отвечать? Сказал, что я все понимаю и, конечно, опасаюсь мести «каракалов». Но ведь кому-то надо с ними бороться… Так я сказал Наги.

— И что же, он поверил твоим словам?

— Боюсь, что нет. Он умный человек, этот Наги. Одними словами его не убедишь.

— А что полковник Хадид?

— Он мне доверяет. Это я знаю точно. А вот Наги… Надо сделать так, чтобы и он мне поверил.

— Ты что-то можешь предложить? — помолчав, спросил голос.

— Могу! — торопливо ответил Аббас. — Конечно, могу… Тут все просто… Но хотя оно и просто, зато получится убедительно. Наги поверит. Сделайте так, как я прошу. Я ведь вам нужен, не так ли? Сделайте… Для вас это будет совсем несложно…

— Говори, — сказал голос.

Торопясь и сбиваясь, Аббас изложил свой план. Невидимый ему человек слушал его, не перебивая.

— Хорошо, — сказал голос, когда Аббас умолк. — Сделаем так, как ты просишь. Будь готов. Своей семье ничего не говори. Никто ничего не должен заподозрить. Теперь — ступай.

— Да-да, — торопливо произнес Аббас. — Я пойду…

* * *

Жена Аббаса не спала, она дожидалась мужа. Когда он вошел в жилище, она бросилась ему навстречу.

— С тобой все хорошо? — спросила она, пытаясь заглянуть ему в глаза.

— Конечно, — ответил Аббас. — Видишь — я пришел домой, целый и невредимый. Все хорошо.

Он, в отличие от жены, не хотел смотреть ей в глаза. Он опасался, что жена заметит в его глазах испуг и неуверенность и начнет задавать вопросы, на которые ему ответить будет очень сложно. А не начнет задавать — что-нибудь почувствует. Женщина всегда все чувствует. Особенно грядущую опасность, которая грозит ей, ее близким и ее дому. Так уж женщина устроена.

Но сейчас жена не должна ничего почувствовать. Иначе обман, который затеял Аббас вместе с голосом из тьмы, неминуемо разоблачится. А он не должен быть разоблачен ни в коем случае, на то и был расчет.

— Все хорошо, — повторил Аббас. — Давай-ка ложиться спать. Уже поздно, а вставать нам рано. Завтра в поселке похороны, да и без них новый день принесет заботы.

Они легли и потушили свет. Аббас не намеревался спать, в эту ночь он не имел такого права. Не спала и жена.

— Почему ты не спишь? — спросил он.

— А ты? — отозвалась она, помолчала и задала еще один вопрос: — Ты чего-то ждешь?

— С чего ты это взяла? — буркнул Аббас.

— Ты прислушиваешься к тому, что происходит за стенами, — ответила жена. — Зачем?