Мифология пространства древней Ирландии

Первый эпитет дерева в поэме – «королевское колесо» (roth ruirech). В кельтской, как и в общей индоевропейской традиции, существовала богатая символика колеса. Колесо могло в некоторых случаях иметь значение солнечного знака, однако, как представляется, его символическое значение было гораздо богаче. В индуистской и буддистской традиции имя вселенского владыки cakra-vartin дословно означало «тот, кто крутит колесо», то есть тот, кто будучи расположеным в центре всех вещей, управляет их движением, сам не принимая в этом участия. Центр колеса представляет собой неподвижную точку, которая обозначается как «полюс», так как именно вокруг него происходит вращение мира, представленное знаком колеса у кельтов[479]. Эо Росса в рассматриваемом тексте является именно таким «полюсом», центром колеса, воплощением Властелина Мира. Галльский бог Таранис изображался с колесом в руке. На многих статуэтках и на чаше из Гундеструпа колесо либо в правой руке, либо справа от божества. Вспомним золотую ветвь в правой руке Трефуйлнгида. Эо Росса – отпрыск золотой ветви, следовательно, сохраняет ее свойства как солярного символа и символа власти. Священное колесо не было отринуто и в раннеирландском христианстве. Так в апокрифическом тексте «Псалтырь песен» («Saltair na Rann»)[480] одно из имен Бога –

ardRuiri ind roith «верховный Царь колеса» (SR 1077), что выступает точным эквивалентом индуистского ñakra-vartin. (Вероятно, в случае заимствования из «Saltair na Rann» мы имеем дело с работой «благочестивого редактора» диннхенхас[481].) В другом тексте имя Бога — Ri na roth «Царь колес»[482]

. В скандинавской традиции одним из кеннингов Христа был «Конунг солнца», как упоминает Снорри Стурлусон в «Младшей Эдде». Недаром еще в «Битве при Маг Туред» на спине Элаты, сына Делбаэта, короля фоморов, пять золотых колес (coic roith oir uara muin)[483]. В нашем случае прилагательное ruirech, без сомнения, относится к христианскому Богу, но колесо как космический символ выступает в кельтском традиционном применении. Таким образом, перед нами один из примеров синтеза кельтских изначальных и христианских элементов в раннеирландской культуре.

А. Уотсон в своей статье (единственной научной работе, целиком посвященной пяти священным деревьям Ирландии) указывает на связь большого числа эпитетов из поэмы Друйм Суте с королевской властью, однако не уделяет должного внимания христианским аллегориям. Он пишет: «Such direct kingly references are: «a king’s wheel», «a prince’s right» and the two Christian allusions to Christ as King: «the Trinity’s mighty one» and «Mary’s Son’» (P. 171). Как мы увидели, «королевское колесо» не имеет ничего общего с земным королем и не подвластно ему. Аллюзии на Христа считать относящимися к институту королевской власти мне кажется более чем сомнительным. Единственный «королевский» эпитет, верно подмеченный Уотсоном, – это recht flatha («право господина»). Действительно, право распоряжаться судьбой священных деревьев было целиком в руках королей. Так, Ниннине, чтобы свалить Эо Мугна, вынужден предъявить гейс-требование верховному королю, а древесиной Эо Росса распорядился король Лейнстера Крундмаэл.

Обратимся к следующему эпитету – dia dronbalc («Бог стойкий, твердый»). Здесь снова дохристианский и христианский пласты традиции тесно переплетаются. Еще А. Кук указывал на связь между священным деревом bile и богом мертвых и прародителем живых ирландской мифологии Биле (Bile) (P. 67). Максим Тирский упоминал, что кельты поклоняются Зевсу в образе высокого дуба (8.8). Ирландский глоссарий «Duil Laithne», написанный Дуалдом Мак Фирбишем (Duald Mac Firbis), дает среди других древнеирландских имен Бога слово Daur

«дуб»[484]. То есть с принятием христианства традиция почитания священного дерева не была оставлена ирландцами. Поэтому странно читать у А. Уотсона про «крикливо языческий характер» эпитета dia dronbalc (P. 171—172). Ничем не оправдано решение исследователя понимать dia как «языческий бог» в поэме, где Эо Росса воспринимается как фигура Христа. Итак, кеннинг «Бог стойкий, твердый» является одним из эпитетов Исуса Христа в поэме, что не противоречит дохристианскому характеру обожествления деревьев у кельтов.

Кеннинг dor nime «дверь неба», очевидно, является аллюзией на слова Христа из Евангелия от Иоанна (10:7,9): «Азъ есмь дверь овцам... Азъ есмь дверь: Мною аще кто внидетъ, спасется, и внидетъ и изыдетъ, и пажить обрящетъ». Эпитет также обращает нас к мотиву мирового древа, соединяющего верхний, средний и нижний миры. Уместно вспомнить и шаманский обряд перехода в иные миры по дереву.