Мифология пространства древней Ирландии

Сведения о пяти священных деревьях, содержащиеся в корпусе диннхенхас, могут быть условно разделены на три темы: появление деревьев, чудесные свойства деревьев и падение деревьев. В падении деревьев, впрочем, так же как во временном сокрытии деревьев после смерти Конна, можно проследить эсхатологические мотивы. Падение деревьев во время правления сыновей Аэда Слане знаменует собой конец целой эпохи, совпадая по времени с «желтой чумой» и другими бедствиями. Филиды Ниннине, Датен и, в какой-то мере, святые с Молаше объединены своим участием в ритуале, смысл которого до конца не ясен, но, возможно, заключается в обретении высокого поэтического знания (éicse) и трансформации дерева. Ритуал этот может быть близок срубанию дерева галльским богом Эсусом. В диннхенхас Биле Тортан высказывается надежда на возрождение деревьев, т. е. на наступление нового цикла, нового века (

renovatio seculi). Эта идея родственна представлению об увядающем, но возрождающемся скандинавском мировом ясене Иггдрасиле, которому много внимания в своих работах уделил М. Элиаде. Итак, пять священных деревьев Ирландии появляются также в реконструируемом древнеирландском эсхатологическом мифе.

В диннхенхас пяти деревьев, бывших к тому же памятниками литературы кельтского христианства, мы наблюдаем перенос свойств Спасителя на священные деревья Эо Мугна и Эо Росса. В этом случае прослеживается параллель с образом перевернутого мирового древа-Исуса, известного по одному апокрифическому тексту, в котором мы также видим осколок древней традиции. В средневековой европейской литературе образ Христа как перевернутого дерева не прослеживается, однако индуистской литературе, арабской литературе и еврейской Каббале известно перевернутое мировое древо. В любом случае, обожествление пяти деревьев в Ирландии, по сути, продолжалось и в христианский период. Причем культ этих деревьев был распространен по всей Ирландии, и его широкое распространение можно проследить только по перечислению святых разных мест в диннхенхас Биле Тортан.

Приложение. Пять деревьев в картине мира гностиков и манихеев

Я хотел бы остановиться на одной мифологеме, играющей важную роль в гностической и манихейской картине мира. Необходимо, хотя бы немного, вначале коснуться гностической и манихейской картины мира, космологии. В гностицизме творение мира (если оно присутствует вообще) трактуется как роковая ошибка, помрачение божественности и Абсолюта. В некоторых разновидностях гностицизма творение мира как таковое замещается его манифестацией, очевиден эманационизм, манифестационизм. Для наших дальнейших рассуждений, особенно в связи с манихейскими сюжетами, важно гностическое отделение бога низшего, творца, злого демиурга, ассоциируемого с материей и ее творением/манифестацией от Бога высшего, благого, Абсолюта. Ó гностиков вместо христианской веры на пути к спасению мы видим познание Абсолюта или самопознание человека как Абсолюта[584]. Уже в гностицизме присутствует явный дуализм темного материального, невежественного и светлого божественного, духовного начал. В дальнейшем этот дуализм будет искусно разрабатываться манихеями.

Манихейство, возникшее в III в. н. э. и разделяющее ряд гностических представлений, говорит о постоянной борьбе царства Света и царства Тьмы. В этой дуалистической картине мира синонимы Света и Тьмы в манихействе – Разум и Материя, Добро и Зло. Все в мире является полем боя этих двух сил. В манихейских коптских источниках царство Света помещается в верхней части Вселенной, а царство Тьмы – в нижней части[585]

. Многие элементы манихейской космологии заимствованы из более ранних гностических идей.

Два моих основных источника – гностическое Евангелие от Фомы и манихейский трактат «Кефалайа» («Главы») – происходят из одного региона – Верхнего Египта. Рукописи, их содержащие, записаны в один и тот же период, в IV в. Ó этих произведений часто мог быть один и тот же читатель. В это время Верхний Египет был местом пересечения и столкновения трех религиозных и философских систем: христианства, гностицизма и манихейства. Однако для эпохи до, или даже после, соборов IV в. можно говорить об определенном синкретизме христианства и гностицизма в Египте[586]. Стоит отметить, что гностицизм не представлял собой религию как таковую. В отличие от того же манихейства не существовало отдельной четко оформленной иерархии или ритуала. В качестве примера коптского синкретизма можно упомянуть, что гностические произведения находят и в могилах египетских монахов-христиан.