Мифы и общество Древней Ирландии

Дом Мак Дато (равно как и другие главные заезжие дома) был устроен следующим образом: в него вели семь дверей, через него шли семь дорог, в нем находилось семь очагов и семь котлов с постоянно кипящей водой. В каждом котле варилась говядина и соленая свинина. Согласно преданиям «Повесть о свинье Мак Дато» и «Разрушение заезжего дома Да Кога», каждый входящий опускал в котел вилку, и что попадалось ему на вилке, то он и ел: второй попытки не было443. Однако такая своеобразная игра, зависевшая от случая и удачи, слабо соответствует представлениям об обязательной щедрости гостеприимца, равно как и представлениям о соответствии порции каждого гостя его статусу. К. Мак-Кон предположил в этом случае библейское влияние на монастырского редактора предания

444. В 1-й кн. Царств (2:13—4) речь идет об обычае среди древних евреев: «Внегда бо кто приношаше жертву прихождаше отрок жреческ дондеже сварятся мяса и удица трезубна в руку его. И влагаше ю в коноб великии или в медяныи сосуд или в латку и все еже вонзеся на удицу взимаше е себе жрец» (Синод. пер. : «Когда кто приносил жертву, отрок священнический, во время варения мяса, приходил с вилкою в руке своей, и опускал ее в котел, или в кастрюлю, или на сковороду, или в горшок, и чтò вынет вилка, тò брал себе священник»). В то же время, если мы согласимся с тем, что ветхозаветный пассаж повлиял на редактора предания, такие реалии, как котел и варящееся в нем мясо, приходящие гости явно принадлежат древнеирландской действительности. Вареное мясо было основным блюдом для гостей, недаром в законах оговаривается, что хозяин гостеприимного дома должен постоянно иметь под рукой «три живых мяса, три красных мяса и три вареных мяса»445

. Интереснее здесь библейский контекст, с которым редактор связывает сцену: жертвенное мясо, жрец, получающий свою долю по воле Бога. Дохристианское прошлое страны связывается с ветхозаветными реалиями, как это часто бывает в древнеирландской литературе. Не было ли у автора/редактора предания в этом случае подспудной ассоциации с жертвенным мясом в заезжем доме, хозяином дома в роли жреца?

Одно древнеирландское предание, «Плавание лодки потомков Корры», начинается с красочного описания идеального гостеприимного хозяина и его дома:

Владычный хозяин гостеприимного дома, сотенный, победоносный, родился однажды в прекрасной пятине Коннахта. То был Коналл Красный, потомок Корры Белого. Таков был этот хозяин: муж благополучный, богатый, самый удачливый. Никогда его дом не стоял без трех криков в нем: крика цедителей, цедящих эль, крика слуг над котлами, готовящих еду для гостей, и крика воинов над игрой в фидхелл, побеждающих друг друга. И никогда дом его не стоял без трех мешков в нем: мешка солода для приготовления закваски, мешка пшеницы, чтобы накормить гостей, и мешка соли для хорошего вкуса446.

Интересно, что три звука, связанные с заезжим домом, появляются еще в раннем предании о доме Бухета, собственно оттого и названном «Песни дома Бухета». Эти звуки: «Песнь пятидесяти воинов в пурпурных одеждах, снаряженных, что играли музыку, когда все напивались. Песнь пятидесяти девушек, что стояли посреди дома в пурпурных плащах с падающими на них золотистыми волосами и развлекали гостей пением. Песнь пятидесяти арф, что до утра тешили гостей своей музыкой»447

. Такое тройственное упоминание веселых звуков заезжего дома становится особой значимой триадой, порой представляющей лишь идеальную картину, а иногда показывающей яркие черты повседневности.

Перед застольем, иногда продолжавшимся всю ночь, гости могли вымыться в натопленной бане. Особенно важным считалось омовение ног после дороги, ведь большинство путешественников передвигались по стране пешком448. Подобно гостеприимным домам континентальных кельтов, заезжий дом в средневековой Ирландии не в последнюю очередь играл роль питейного заведения. Попойка сопровождала приезд любой компании гостей. В доме подавали и привозное «вправду доброе вино», эль, но главным напитком был, несомненно, «веселый пьянящий мед», который подавали в чашах, в рогах и в иных сосудах449.