Мифы и правда Кронштадтского мятежа. Матросская контрреволюция 1918–1921 гг.

Одним из наиболее известных бандитских атаманов Гражданской войны на юге России был атаман Н. А. Григорьев (бывший штабс-капитан царской армии). В 1918 году Н. А. Григорьев являлся одним из организаторов повстанческой войны против австро-германских оккупантов и армии Украинской державы в Елизаветградском уезде Херсонской губернии (1918). В ноябре – декабре 1918 года поддержал антигетманское восстание Директории УНР, с начала декабря 1918 по январь 1919 года Григорьев являлся начальником Херсонской дивизии УНР, а затем перешёл на сторону Красной армии, где последовательно занимал должности командира 1-й Заднепровской бригады 1-й Заднепровской Украинской советской дивизии, начдива 6-й Украинской советской дивизии. В мае 1919 года Н. А. Григорьев поднял мятеж против советской власти. Разумеется, что его мятеж не мог обойтись без матросов.

Григорьевское движение, включавшее 20 отрядов численностью 17 тысяч человек, было одним из самих массовых антибольшевистских на Украине.

Что касается политических взглядов Григорьева, то в первые месяцы 1919 года выше иных он ставил взгляды левых эсеров. Такая идеология обусловила широкое участие в этом движении матросов, хотя здесь сыграл свою роль и регион – бывшая операционная зона Черноморского флота. Примечательно, что в это время неофициальным гимном григорьевцев стало матросское «Яблочко»…

Безусловно, большую роль в массовости григорьевского мятежа сыграл его знаменитый Универсал, в котором Григорьев, объявляя себя советским и социалистом, призвал к борьбе с большевистской политикой комбедов и ЧК на Украине. Высшими целями он считал мировую революцию и борьбу с буржуазией, по поводу которой он высказывал намерение «утопить всю эту сволочь в крови».

Части Григорьева благодаря повстанцам легко брали весной 1918 года созревшие для советской власти города. Так, 8 марта 1918 года Григорьев взял первый город на Черноморском побережье – Херсон, а 15 марта второй крупный город – Николаев. После этого флотский фактор вместе с матросским экстремизмом стали в григорьевском движении весьма заметными. Так, взятию Николаева (где накануне действовало одновременно пять властей: городская дума, Совет рабочих депутатов, комиссар дирректории, совет депутатов германского гарнизона и французский комендант!) предшествовали договорённости местного Совета с находившимися в городе около 10 000 немцами о добровольной их эвакуации на кораблях Антанты. Григорьев же, идя на конфронтацию с Советом, слал немцам, по словам Антонова-Овсеенко, «нелепые» ультиматумы с угрозами, требуя немедленной эвакуации, присоединения к всемирной революции и т. п. Это только провоцировало немцев на сопротивление, срывало организованную передачу имущества, которое бросалось бесхозным, и т. п. В свою очередь, григорьевцев торопил сформированный после Херсона матросский анархический отряд, который решил во что бы то ни стало пробраться в город. Несмотря на всяческие препятствия Совета, боявшегося срыва договора с немцами и погромов, небольшая группа матросов сделала это (16 марта) и повела в городе дезорганизаторскую работу, освободив 200 уголовников. Вечером Совет, объявив город на военном положении, призвав рабочих к ружью, арестовал матросов и приготовился к отпору войск Григорьева. Но немцы к этому времени ушли, а с помощью прибывшего Скачко конфликт был урегулирован. При этом Григорьев продемонстрировал местному Совету стремление к «железной дисциплине», застрелив вожака-матроса в целях предотвращения погромов.