Мир без конца

– Надеюсь, его еще не сделали conte[74]? – Ральф будто бы шутил, но на самом деле намекал, что Мерфин, при всех своих заслугах, еще не удостоился титула, а вот он осуществил заветное желание отца и вернул семейству утраченную знатность.

– Пока нет, – весело отозвался Джеральд, как если бы и вправду существовала возможность, что Мерфин станет итальянским графом.

Это уязвило Ральфа, но ненадолго.

Мать справилась:

– Можно посмотреть наши покои?

Ральф помедлил. Что значит «наши»? Его вдруг посетила ужасная мысль: «Неужто родителям взбрело в голову обосноваться здесь!» Он этого не допустит: ведь они постоянно будут напоминать ему о семейном позоре, – а кроме того, стеснять его. С другой стороны, он только сейчас понял, что лорду, родители которого остаются иждивенцами аббатства и живут в однокомнатном доме, должно быть стыдно.

Следовало подумать об этом раньше.

– Я сам еще не видел их, – ответил он, чтобы выиграть время. – Надеюсь, смогу вас устроить на несколько дней.

– На несколько дней? – переспросила мать. – Ты собираешься отослать нас обратно в Кингсбридж?

Ральфу было крайне неприятно, что этот разговор зашел в присутствии Уильяма и Филиппы.

– Не думаю, что здесь найдется помещение для вас.

– Откуда ты знаешь, если еще не видел покоев?

Тут вмешался Дэниел:

– К вам крестьянин из Уигли, сэр Ральф, по имени Перкин. Он хочет засвидетельствовать свое почтение и обсудить какое-то срочное дело.

В других обстоятельствах Ральф сурово осадил бы старосту за дерзость, но сейчас порадовался возможности сменить тему.

– Осмотрите комнаты, матушка, а я потолкую с крестьянином.

Уильям и Филиппа отправились с его родителями в личные покои, а Дэниел привел Перкина.

– Счастлив видеть вашу милость живым и здоровым после французских войн, – подобострастно и льстиво, как всегда, поздоровался тот.

Ральф покосился на свою левую руку, где не хватало трех пальцев, и ответил:

– Ну, почти здоровым.

– Все жители Уигли скорбят о ваших ранениях, ваша милость, но награда-то какова! Вы теперь рыцарь, владелец еще трех деревень и женитесь на леди Матильде!

– Благодарю за поздравления. Что у тебя за срочное дело?

– Оно не отнимет много времени, ваша милость. Скончался Альфред Шортхаус, держатель десяти акров. У него не осталось наследников, и я вызвался взять его землю, пускай времена нынче трудные. После августовских гроз…

– Начхать мне на погоду.

– Разумеется. Если коротко, староста Нейт принял решение, которое вы вряд ли одобрите.

Ральф заскучал. Ему было все равно, кто из крестьян станет обрабатывать десять акров Альфреда.

– Любое решение Нейта…

– Он передал землю Вулфрику.

– Вот как?

– Кое-кто думает, что Вулфрик это заслужил, поскольку у него нет земли, но он не может заплатить, да и вообще…

– Не надо меня убеждать, – перебил Ральф. – Я не позволю, чтобы этот смутьян держал надел на моей земле.

– Благодарю вас, ваша милость. Угодно ли вам, чтобы я передал Нейту, что вы распорядились выделить десять акров мне?

– Да, – ответил Ральф, заметив графа с графиней, за которыми шли родители. – В ближайшие две недели я прибуду лично и все подтвержу.

Взмахом руки он велел Перкину удалиться.

В этот миг вошла леди Матильда.

Она вступила в зал в сопровождении двух монахинь. Ральф сразу узнал Керис, подружку своего брата, которая убеждала короля, что Тилли слишком молода для замужества. Рядом шагала сестра, которая вместе с Керис была под Креси: монахиня с ангельским личиком, имени которой Ральф не знал. За ними, верно, как телохранитель, выступал однорукий монах, столь ловко пленивший Ральфа девять лет назад, – брат Томас.

Тилли шла между ними. Ральф сразу же понял, почему монахини так стремились уберечь ее от брака. Лицо девочки было по-детски невинным, нос и щеки усыпали веснушки, между передними зубами виднелась щель. Девочка испуганно озиралась по сторонам. А Керис еще больше подчеркнула возраст Тилли, облачив ее в простой белый монашеский балахон и чепец, но под балахоном угадывались очертания женственной фигуры. Что ж, сестра Керис намеревалась показать, что Тилли еще рано замуж, но на Ральфа ее ухищрения произвели противоположное впечатление.

На королевской службе он, в частности, научился тому, что во многих случаях мужчина способен добиться своего, просто заговорив первым.

– Иди сюда, Тилли, – сказал он громко.

Девочка выступила вперед и подошла к нему. Ее окружение помешкало, но осталось стоять где стояло.

– Я твой муж. Меня зовут сэр Ральф Фицджеральд, лорд Тенч.

Матильда казалась перепуганной.

– Счастлива видеть вас, сэр.

– Теперь это снова твой дом, как и в детстве, когда ты жила здесь с отцом. Отныне ты леди Тенч, как была когда-то твоя матушка. Рада вернуться домой?

– Да, милорд. – Вид у девочки был какой угодно, только не радостный.

– Уверен, сестры сказали тебе, что ты должна быть послушной женой и делать все, чтобы угодить мужу, твоему господину и повелителю.

– Да, милорд.

– Это мои мать и отец, а теперь и твои родители.

Тилли присела в сторону Джеральда и Мод.

– Подойди. – Ральф, не вставая, протянул к ней руки.