Мир без конца

– Хочешь сходить к сестре Керис?

Это было нелепо, но он почему-то почувствовал себя виноватым.

– Да. Она здесь?

– А где ей быть? Теперь заведует госпиталем. Удивлюсь, если в один прекрасный день она не станет настоятельницей. – Бесси взяла девочку за руку и повела в задние комнаты, бросив через плечо: – Удачи.

Мерфин вышел. Радушие Бесси несколько утомляло, но радость ее была неподдельной, и у него потеплело на душе. Он миновал ворота и остановился перед западным, словно парившим в воздухе фасадом собора. Храму насчитывалось почти двести лет, но он по-прежнему внушал трепет.

В глаза бросился дворец средних размеров, двухэтажный и с внушительным крыльцом, за кладбищем, к северу от собора. Он стоял недалеко от места, где раньше находился старый и скромный деревянный дом приора – должно быть, обиталище Годвина. «Интересно, где настоятель нашел деньги», – подумал Мерфин.

Он подошел ближе. Дворец выглядел величественно, однако Мерфину не понравился, поскольку никак не сочетался с нависавшим над ним собором. Поневоле возникало ощущение, что строили впопыхах. Громоздкое крыльцо заслоняло часть окон второго этажа. Что хуже всего, дворец, поставленный по другой оси, торчал под нелепым углом к собору.

Элфрик потрудился, никаких сомнений.

Сидевший на ступенях толстый черный кот с белым кончиком хвоста злобно посмотрел на гостя.

Мерфин медленно двинулся к госпиталю. Соборная лужайка была тихой и безлюдной: сегодня не рыночный день. Вновь накатили сомнения и дурные предчувствия. Теперь Керис могла появиться в любой миг. Длинное помещение госпиталя выглядело светлее, чем раньше, пахло внутри свежее, чем он помнил, и все было тщательно прибрано. На тюфяках на полу лежали несколько человек, в основном старики. У алтаря молодая послушница громко читала псалмы. Мерфин решил подождать, когда она дочитает. От волнения ему чудилось, будто его самочувствие хуже, чем у здешних больных. Он проехал тысячу миль – не напрасно ли?

Наконец послушница в последний раз произнесла «аминь» и обернулась. Ее лицо было незнакомым.

Она приблизилась и вежливо поздоровалась:

– Да благословит тебя Господь, странник.

Мерфин глубоко вздохнул:

– Я хотел бы повидать сестру Керис.

* * *

Собрания монахинь проходили теперь в трапезной. Раньше монахини вместе с братьями пользовались изящным восьмиугольным зданием капитула к северо-востоку от собора. К сожалению, недоверие между братьями и сестрами усугублялось, и, не желая рисковать тем, что их могут подслушать, монахини собирались в длинной комнате с голыми стенами, где вкушали пищу.

Сестры, занимавшие различные должности, сидели за столом. На почетном месте в середине восседала мать Сесилия. У нее больше не было помощницы. Наталия умерла несколько недель назад в возрасте пятидесяти семи лет, а преемницу настоятельница пока не назначила. Справа от нее сидели казначей Бет и матрикуларий Элизабет Клерк, слева – сестра-келарь Маргарита и смотрительница госпиталя Керис. Три десятка монахинь расселись на скамьях лицом к старшим.

После молитв и чтения Писания мать Сесилия объявила:

– Мы получили письмо от нашего лорда епископа в ответ на жалобу относительно кражи, учиненной приором Годвином.

Сестры зашептались. Этого ответа ждали долго. Король Эдуард почти целый год после гибели Ричарда не назначал епископа. Граф Уильям ратовал за деятельного помощника графа Роланда, отца Джерома, но король в конечном счете выбрал графа Анри Монского, родича королевы из Эно, что в северной Франции. Епископ Анри прибыл в Англию для поставления, затем отправился в Рим за утверждением от папы, вернулся, обосновался в своем дворце в Ширинге и лишь тогда ответил Сесилии.

– Епископ не намерен принимать никаких мер: пишет, что кража имела место при епископе Ричарде, а прошлое следует оставить в прошлом.

Сестры ахнули. Они терпеливо ждали, уверенные, что в конце концов справедливость восторжествует. Это решение их потрясло.

Керис уже видела письмо и удивилась куда меньше, чем остальные монахини. Понятно, что новый епископ не хочет начинать свое служение ссорой с приором Кингсбриджа. Из текста письма следовало, что Анри намерен искать выгоду, а не отстаивать принципы. В этом отношении он мало чем отличался от большинства мужчин, преуспевавших на ниве служения Церкви.

Но пусть Керис и не удивилась, но все-таки расстроилась. Решение означало, что в ближайшем будущем ей придется забыть о своей мечте построить новый госпиталь. Она убеждала себя не горевать: аббатство сотни лет существовало без такой роскоши и, конечно же, просуществует еще лет десять или больше. С другой стороны, она не могла не злиться, видя, сколь стремительно распространяются заболевания вроде того, что Молдвин-кухарь завез на шерстяную ярмарку в позапрошлом году. Никто в точности не понимал, как передаются хвори – от взгляда ли больного, от прикосновения к нему или просто от нахождения в одном с ним помещении, – но не было никаких сомнений, что многие болезни переходят от жертвы к жертве, и причина здесь в телесной близости с больным. Однако временно придется расстаться с мечтой.