Мир без конца

Ллойд взял у служки факел, и Керис быстро повела архидьякона через собор во двор. Там было тихо, как и должно быть в это время суток в монастыре. Дойдя до подножия лестницы, ведущей в дормиторий, Керис остановилась.

– Думаю, вам лучше подняться одному. Сестрам не пристало видеть братьев в постели.

– Конечно. – Ллойд пошел по лестнице, оставив провожатую в темноте. Керис с любопытством ждала. Послышался оклик: – Эй! – Тишина. Через несколько мгновений Ллойд как-то странно позвал: – Сестра?

– Да?

– Вы можете подняться.

Ничего не понимая, Керис взошла по лестнице и вступила в дормиторий. Встала рядом с Ллойдом, рассмотрела помещение в неверном свете факела. Пустые соломенные тюфяки лежали вдоль стен комнаты.

– Никого, – прошептала Керис.

– Ни души. Что здесь происходит?

– Не знаю, но могу догадаться.

– Уж пожалуйста, просветите меня.

– Разве не понятно? Они сбежали.

Часть VI. Январь 1349 года – январь 1351 года

63

Удирая, Годвин прихватил с собой все драгоценности из монастырской сокровищницы и все хартии, в том числе сестринские, которые монахини так и не сумели добыть из вечно запертого сундука. Еще приор забрал священные реликвии, включая мощи святого Адольфа в бесценном ковчеге.

Керис обнаружила это на следующее утро, в первый день января, в праздник Обрезания Господня. Они с епископом Анри и сестрой Элизабет вошли в сокровищницу из южного трансепта. Епископ держался с Керис подчеркнуто строго, что несколько беспокоило, но он вообще слыл человеком сварливым и, возможно, вел себя так со всеми.

Содранная заживо кожа Гилберта из Херефорда до сих пор красовалась на двери, мало-помалу желтея и дубея; от нее исходил слабый, но отчетливый запах гниения.

Дверь была приоткрыта.

Вошли внутрь. Керис не заходила сюда с тех пор, как приор Годвин украл сестринские деньги. После того случая монахини построили собственную сокровищницу.

Что произошло, стало ясно сразу. Плиты, скрывавшие тайники в полу, были приподняты, крышка обитого железом сундука откинута. Тайники и сундук пустовали.

Презрение Керис к Годвину достигло предела. Обучавшийся в университете врач, священнослужитель и глава братии, он сбежал именно тогда, когда больше всего был нужен людям. Теперь-то все убедились, какая он мелочная душонка.

Архидьякон Ллойд разгневался.

– Он вынес все!

– Вот человек, возражавший против моего избрания, – сказала Керис епископу.

Тот в ответ пробурчал что-то неразборчивое.

Элизабет отчаянно попыталась оправдать Годвина:

– Я уверена: лорд приор забрал ценности, дабы позаботиться об их безопасности.

Тут епископ уже не смог отмолчаться.

– Вздор! – отрезал он. – Когда слуга вытаскивает деньги из вашего кошеля и исчезает, никого не предупредив, он не о безопасности ваших средств заботится, а попросту крадет.

Элизабет не унималась:

– Думаю, к этому причастен Филемон.

– Помощник приора? – Епископ презрительно поморщился. – Здесь распоряжается Годвин, а не Филемон. Вся ответственность на приоре.

Элизабет умолкла.

«Видимо, он оправился после смерти Петраниллы, – думала Керис. – Во всяком случае, сообразил, что делать. И как-то сумел убедить монахов, всех до единого, последовать за ним. Интересно, куда они подались?»

Епископ Анри думал о том же.

– Куда подевались эти гнусные ничтожества?

Керис вспомнилось, как Мерфин уговаривал ее саму уехать в Уэльс или Ирландию, в отдаленную деревню, где приезжих не видят годами.

– Наверняка укрылись в уединенном месте, где никого не бывает.

– Выясните, где именно.

Похоже, всякое неприятие ее в должности настоятельницы со стороны Анри улетучилось вместе с Годвином. Керис внутренне возликовала, и ей пришлось сделать над собой усилие, чтобы торжество не вырвалось наружу.

– Я разузнаю в городе. Кто-нибудь должен был видеть, как они уезжают.

– Хорошо, – ответил епископ. – Не думаю, что монахи скоро вернутся, так что пока вам придется обходиться без мужчин. Продолжайте вести службы, насколько возможно. Приглашайте приходского священника служить мессы в соборе, если найдете хоть одного живого. Вам служить возбраняется, но вы можете исповедовать, на сей счет было особое распоряжение архиепископа, поскольку погибло множество священников.

Керис не собиралась отпускать Анри без прямого ответа на вопрос о ее избрании.

– Вы одобряете меня в качестве настоятельницы?

– Разумеется, – раздраженно ответил епископ.

– В таком случае, прежде чем я приму эту честь…

– Не забывайтесь, мать-настоятельница, – сурово перебил Анри. – Ваш долг не ставить условия, а повиноваться мне.

Керис очень хотела стать настоятельницей, но притворилась, будто все обстоит ровно наоборот. Ей требовалось добиться уступок.

– В какие странные времена мы живем, не правда ли, милорд? Вы наделили монахинь правом принимать исповеди, сократили срок обучения священников, но все же, насколько мне известно, чума вас опережает, и вы не поспеваете окормлять приходы, опустошенные хворью.

– Вы намерены воспользоваться затруднениями, с которыми столкнулась Церковь?

– Нет, но, чтобы я могла выполнять ваши указания, мне кое-что от вас понадобится.