Мировая революция. Воспоминания

Мне более всего были неприятны сообщения союзнических офицеров, приезжавших из России и Сибири, рисующие упадок дисциплины в нашей армии; эти сообщения лишь в малой степени просочились в широкие общественные круги, но и это, конечно, нам вредило. Тем не менее мы были обеспечены симпатией большей части общественного мнения и правительственных кругов.

Я просил у правительства помощи нашим солдатам, и дело действительно дошло до вспомогательной военной экспедиции в Сибирь и до деятельности президента Вильсона и Американского Красного Креста. 3 августа 1918 г. американское и японское правительства согласились в том, что оба пошлют во Владивосток несколько тысяч войска; цель этой экспедиции была объявлена в следующих словах: «Оказать чехословакам такую защиту и помощь, какая только возможна, против вооруженных австрийских и немецких пленных, которые на них нападают». Президент Вильсон открыл на это кредит семь миллионов, которые и были выданы из фонда, находящегося в его личном распоряжении. Был основан особый комитет для подачи помощи сибирской армии, который должен был распоряжаться деньгами: в нем был также наш представитель. Вспоминаю здесь о лицах, которые нам помогали: В. Кр. Маккормик посвятил много времени нашим легионам и повлиял на Вильсона так, что нам открыли кредит; усиленно нас защищал Воклэн, а в вопросах, касающихся легионов, снова нам помогли секретари Лансинга Полк и Лонг. Лендфильд, особый ассистент в Department of State, весьма интересующийся всеми русскими делами, был нам чрезвычайно предан. Генерал Гетгальс, проводивший Панамский канал, председатель отделения по закупкам для армии, очень нам помогал, как и начальник штаба генерал Марч. Привожу еще капитана Шельдона, командированного Генеральным штабом к нашему военному атташе Гурбану; один из первых, с кем я завязал сношения по всяким делам, был капитан Бленкенгорн. Это краткое и сухое перечисление имен указывает, как наш вопрос проник при помощи сибирского анабазиса в высшие и решающие официальные круги. Американский Красный Крест решил пожертвовать нам различных вещей на сумму 12 миллионов; однако эта помощь, как и все движение в нашу пользу, была более слабою, чем мы ожидали, потому что сообщение с Сибирью и перевоз различных предметов из Америки был часто затруднительным, а иногда и прямо мнимым.

Военная миссия, посланная в Сибирь, изменила свои взгляды на японцев и благодаря этому и иным осложнениям также свои планы; в борьбу с большевиками она не вмешивалась; я приспособлялся к взглядам правительств и военных авторитетов Антанты, но это особенного успеха не приносило – союзные державы не могли сговориться друг с другом, а мои взгляды на Россию все же отличались от союзнических планов, узкополитических и военных, а потому как раз в данном положении недостаточных.

Положение принудило нас создать особую информацию о сибирских событиях. Опираясь на сведения, которые у меня были как о России, так и обо всем нашем, а также по сообщениям, доходящим до нас при помощи курьеров и лиц, приезжавших из Сибири и из России от нашей армии, мы давали и газетам, и различным политическим лицам правительству сообщения. Когда, например, начали говорить о Семенове и когда о его отношении к нашей армии начали ходить неверные сведения, то я подал американскому правительству и президенту меморандум, изображающий этого авантюриста, с которым некоторые наши люди совершенно напрасно нежничали, в настоящем свете. Развитие событий оправдало меморандум (написанный полковником Гурбаном, бывшим до конца июля на должности военного атташе в Вашингтоне). Американский генерал Черчилль некоторое время спустя вполне подтвердил наши сведения, а этим еще раз, как и в иных многих случаях, наш авторитет был снова усилен.