Младший брат

– Вы только посмотрите, что это за литература. Давайте прочитаем заголовки. «Без согласия управляемых: инструкция о том, как свергнуть правительство». А вот еще: «Случились ли на самом деле теракты 11 сентября?». Или, например, вот: «Как обратить меры безопасности против властей». Подрывной характер этой литературы проливает свет на истинные цели противозаконного сборища, состоявшегося в субботу вечером. И эти цели далеко не такие безобидные, как пытаются доказать нам организаторы, которые не только не приняли мер для спокойствия и комфорта тысяч зрителей, собравшихся в одном месте, но и не позаботились даже об установке туалетов. На этом мероприятии происходила вербовка в ряды вражеской армии. У нас на глазах враги нации вкладывали в головы нашим детям мысль о том, что Америка не должна защищаться.

Генерал гневно потряс листовками и продолжил пафосную речь:

– Вдумайтесь, например, в провозглашавшийся там лозунг – «НЕ ВЕРЬ НИКОМУ СТАРШЕ ДВАДЦАТИ ПЯТИ». Конечно, гораздо легче вкладывать свои протеррористические идеи в головы впечатлительным подросткам, если оградить их от влияния взрослых и лишить возможности серьезно и взвешенно разобраться в происходящем… Когда полиция прибыла на место событий, там полным ходом шла вербовка молодых людей во вражескую армию. Кроме того, оглушительная музыка нарушила покой сотен жителей окрестных улиц, которых и не подумали спросить, хотят ли они видеть у себя под окнами обезумевшую толпу беснующихся подростков.

Генерал с показным сочувствием вздохнул.

– Полиция велела нарушителям разойтись, и это хорошо видно на записях с камер наблюдения. Но в ответ бесчинствующие молодчики, подстрекаемые со сцены музыкантами, набросились на правоохранителей, и те были вынуждены применить специальные нелетальные средства для усмирения толпы. Под арест попали зачинщики и провокаторы, под влиянием которых тысячи впечатлительных молодых людей пошли в атаку на полицейские шеренги. Под стражу были заключены восемьсот двадцать семь арестованных, многие из которых уже имели проблемы с законом, а более сотни числятся в розыске. Они до сих пор находятся под стражей.

Сазерленд отложил листовки и подытожил:

– Леди и джентльмены, Америка ведет войну на многих фронтах, но самая большая опасность грозит ей здесь, дома, где над нами постоянно нависает угроза нападения террористов и тех, кто им сочувствует.

Один из репортеров поднял руку.

– Генерал Сазерленд, неужели вы обвиняете этих детей в терроризме только потому, что они пришли в парк послушать концерт?

– Нет-нет, ни в коем случае. Но если молодые люди попадут под влияние врагов нашей страны, они легко могут запутаться. Террористам только того и надо. Они охотно наберут из них пятую колонну, чтобы те открыли войну в своем же собственном доме. Если бы речь шла о моих детях, я бы серьезно задумался.

Вставил свое слово и другой репортер:

– Генерал, но ведь это был всего лишь концерт под открытым небом. Ребята ведь не маршировали с винтовками.

Генерал извлек пачку фотографий и стал показывать.

– Полицейские сделали эти снимки на инфракрасные камеры перед тем, как были вынуждены принять решительные меры.

Генерал принялся демонстрировать снимки один за другим. На кадрах действительно происходило нечто невообразимое. Было видно, как слушатели бесятся под музыку, толкаются. Кого-то сбили с ног. Потом пошли фото со сценами совокупления под деревьями – вот девушка перепихивается с тремя парнями, вот двое парней обнимаются и целуются.

– На этом концерте присутствовали не только подростки, но и десятилетние дети. Для десятков слушателей этот смертоносный коктейль из наркотиков, пропаганды и музыки привел к тяжелым травмам. Хорошо еще, обошлось без смертельных исходов…

Я выключил телевизор. Они повернули дело так, словно там и вправду происходили одни бесчинства. Если предки заподозрят, что я был на этом концерте, меня на месяц привяжут к кровати, а потом будут выводить гулять на поводке.

Кстати, когда они узнают, что я отстранен от занятий, меня ждут нехилые разборки.

* * *

Родители и впрямь не обрадовались. Отец грозился посадить меня под замок, но мы с мамой отговорили его от этой идеи.

– Ты же знаешь, этот замдиректора уже много лет точит зуб на Маркуса, – сказала мама. – После нашей прошлой встречи с ним ты целый час костерил его на все лады. И «мерзавец» было еще самым мягким словом.

Отец покачал головой.

– Но сорвать урок, поливая грязью Департамент внутренней безопасности…

– Папа, это был урок обществознания, – возразил я. Мне, если честно, было уже все равно, но, раз мама пытается меня отстоять, надо ей помочь. – Мы обсуждали ДВБ. В нормальной полемике должны присутствовать хотя бы две разные точки зрения.

– Послушай меня, сын, – начал папа.

В последнее время он взял манеру называть меня «сын». Из-за этого мне казалось, что он перестал видеть во мне полноценную личность и я для него всего лишь несформированный зародыш, который надо с мучительным трудом выращивать до взрослого состояния. Меня это бесило.