Мои авианосцы

Помню, вышли мы очередной зимой в Средиземное море. Во время митинга, посвященного нашему походу, который состоялся на рейде в Североморске, поднялся страшный ветер вперемежку со снежными зарядами. Начинался жестокий шторм. Флотские начальники во главе с главным провожающим адмиралом флота Н. И.Смирновым кое-как прыгали в катер. А мы на ходовом мостике с командиром корабля капитаном 1 ранга В. Н. Пыковым решали, как выйти из Кольского залива в открытое море. Ибо в такую погоду для большого корабля с огромной парусностью и малой маневренностью это нелегкая задача. Мы и сопровождающий нас «Адмирал Исаченков» вышли благополучно. Двое суток нас трепал шторм. Корабли покрылись толстым ледовым панцирем. Наружные стекла ходовых мостиков, носовые якорные устройства, верхняя палуба и оружие представляли собой глыбы льда. Дежурные вертолеты и самолеты напоминали фантастических динозавров.

Начало похода не предвещало ничего хорошего и по маршругу перехода, зимняя Атлантика гремела штормами. Десять дней циклоны преследовали нас. Летчики приуныли. И вот в один из самых тяжелых дней, когда высота волн достигала 10—12 метров, кто-то из шутников (их всегда хватает на флоте) начал внушать, что пора надевать чистые тельняшки… Некоторые приняли это за чистую монету и стали готовиться к общению с Нептуном. Об этом мне доложил на мостик вездесущий авиационный комиссар, никогда не унывающий Юрий Солод. Пришлось рассказывать по трансляции о том, что наш всемореходный корабль – прекрасное сооружение, что экипаж гораздо сильнее любой стихии, что морская служба тяжелая, но чисто мужская профессия. Посмотрите, – говорил я, на наши корабли охранения. Они в пять раз меньше нашего, им в десять раз тяжелее, но с какой стойкостью они борются со штормом, да и еще нас охраняют. Не впервые мы встречаемся с бурной Атлантикой. Всегда ее побеждали, мужество не изменяло нам. Победим и в этом плавании.

Вот только новогодние елки, которые мы спрятали в укромных местах полетной палубы, шторм все-таки достал и растрепал – это действительно большое огорчение. Начали по трансляции концерт легкой музыки, зазвучали лирические песни про любовь. Народ потеплел – и по совету морских ветеранов даже начали искать тарань, селедку и сухари для улучшения своего физического состояния. Морская болезнь с прекращением качки сразу проходит. Чистые тельняшки стали предметом добрых шуток. Весело встретили Новый год, привели в порядок оружие и технику. Повреждения были, но не такие серьёзные, как казалось во время шторма. Все убедились в том, что в любой ситуации, даже в экстремальной, хозяином положения должен быть человек. В данном случае – грамотный, опытный моряк, сумевшийвывести свой корабль из передряги без потерь. По крайней мере, так расценили летчики мое выступление по трансляции. Десятки раз потом мы проходили испытание штормом. Летчики вели себя достойно, стали настоящими морскими волками.

Были у «Киева» и черные дни, которые при другом исходе могли бы обернуться трагедией для всего флотаи страны.

Это произошло в одном из очередных походов в Средиземном море. Срок боевой службы шел к концу, корабль взял курс на Североморск. Оценка «Киеву» и двум кораблям его охранения командованием эскадры была дана отличная. Настроение у всех приподнятое. Американский и английский фрегаты, итальянский эсминец мирно следуют рядом с нами, сопровождают, или, говоря морским языком, ведут слежение, а дипломатическим – наблюдение. Вот такой мини-эскадрой мы вошли в Гибралтарский пролив. Погода отличная —нежаркое весеннее солнце и полный штиль.

И вдруг доклад командира электромеханической боевой части: во второй энергоотсек поступает забортная вода, энергоотсек, затапливает.

Только этого не хватало! Аварийная тревога! Осмотреться но отсекам.

Аварийным партиям в энергоотсек. Командир авианосца дает информацию о поступлении воды. Экипаж встревожен. Энергоотсек занимает в чреве корабля огромное помещение высотой с многоэтажный дом. В нем расположены мощные пятисоткиловаттные турбо- и дизельгенераторы, другие важные механизмы корабля, источники его боеспособности и живучести. Началось обследование аварийного и других отсеков. Установлено, что вода, постепенно просачиваясь, поступает через донный клинкет-клапан.

Очевидно, нарушена его герметичность. Клинкет – огромный, более метра в диаметре, расположен в самом днище корабля, на десятиметровом расстоянии от ватерлинии, под большим давлением.

Опасность реальная, надо принимать срочные меры.

Это один из 30 (в соответствии с документацией о непотопляемости) экстремальных случаев борьбы за жизнь корабля, которые личный состав постоянно отрабатывает на якоре и на ходу. Без этого ни один военный корабль не имеет права выходить в море. Начальники не должны его выпускать до тех пор, пока действия экипажа не доведены до автоматизма.

Начальником был я, Есть с кого спросить.

Учения учениями, а тут жизнь, реальное дело. Каждый член экипажа должен показать, как он подготовлен профессионально, психологически и физически к действиям в экстремальной обстановке.