Мои авианосцы

Такие корабли, как эскадренный миноносец проекта – 56, его старший брат проекта – 956, большие противолодочные корабли, артиллерийские, ракетные и тяжелые атомные крейсера, выполнены безупречно, выглядят прекрасно со всех ракурсов.

К сожалению, дизайн кораблей в авианосном флоте не достиг равенства с иностранными морскими державами. Наши первенцы, противолодочные крейсера проекта – 1123, «Москва» и «Ленинград», и следующие за ними авианосцы проекта – 1143 типа «Киев» из-за своего высотного гигантизма (слабость главного конструктора к размещению по высоте всего и вся) выглядели не лучшим образом. Но это, пожалуй, единственное исключение в отечественном военном судостроении.

Военные корабли всегда отличались особой красотой безупречной чистотой и порядком.

Это традиция русского флота.

Вопросы чистоты и порядка закреплены в корабельном уставе и введены в ежедневный распорядок дня четырьмя малыми приборками, а по субботам еще и большой приборкой.

Каждая малая приборка предполагает мытье всех жилых и частично служебных помещений, вынос мусора и наведение порядка.

Большая приборка – целый спектакль с хорошо прописанным и проверенным годами сценарием.

Сначала выносятся, выколачиваются и складываются на верхней палубе и надстройках постельные принадлежности для проветривания. Затем начинается приборка в рундуках и шкафчиках. Затем мытье горячей водой с мылом и щелочью надстроек и бортов сверху вниз. Параллельно идет такая же процедура внутри корабля, в жилых и служебных помещениях и на боевых постах. После этого драятся торцом с песком деревянные настилы палубы.

Начищаются медные и латунные изделия смазываются трущиеся части, приводится в порядок резина. Все это по командам с вахты.

Например:

– «До конца большой приборки осталось 30 минут, медь, железо драить, резину мелить, палубы прошвабрить и прибрать».

По сигналу: – «Окончить большую приборку, Объекты к смотру!», все офицеры, мичмана, старшины-руководители выстраиваются на своих объектах приборки. По кораблю проходит солидная комиссия во главе со старшим помощником. При этом старпом вооружен фонарем и серьезным латунным крючком, способным достать из любого закутка неубранную старую ветошь. А корабельный врач готов засвидетельствовать, что на ней десятки миллионов микробов. Медик придирчиво проверяет состояние посуды, наличие у матросов туалетных принадлежностей. Особенно внимательено ищет следы тараканов и крыс в помещениях. Ни одна мелочь не ускользнет от глаз опытного старпома.

Если все благополучно, то следуют стирка белья, баня, увольнение и отдых.

Так по уставу организуется субботний день на любом корабле ВМФ.

С курсантских лет мне пришлось испытать это на себе.

Так было. Так должно быть. Так будет всегда там, где уважают и выполняют корабельный устав.

Ни на йоту не покривлю душой, утверждая: – так надо.

Люди живут на кораблях в тесноте. Некоторые помещения вмещают до нескольких сотен человек. В кубриках и каютах на кораблях старой постройки происходит и прием пищи, и просмотр кинофильмов. Соблюдение личной гигиены, чистоты и порядка, санитарных норм не прихоть командования, а жизненная необходимость, залог здоровья и боеготовности экипажа. Чистый корабль, образцовый порядок, полная обеспеченность личного состава всеми видами довольствия даются тяжелым трудом. Как всякий полезный труд, он приносит моральное удовлетворение.

На чистом корабле не будет «дедовщины».

Природа этой болезни всегда была чужда флоту. Большинство кораблей ею и сейчас не «заражены». А там, где она существует и даже процветает, надо применить самое простое лечение – жить по уставу.

Взаимоотношения на флоте, особенно между главными лицами, имеют большое значение для всех, кто служил и служит. Конечно, они меняются в зависимости от исторического времени. При Петре I они были одними, во времена Станюковича – другими, на советском флоте – третьими.

Может быть, иначе, не позорным поражением окончилось Цусимское сражение, если бы командующий эскадры вице-адмирал Рожественский, установивший деспотический режим и категорически нетерпимый к иным мнениям, внял совету близких ему людей.

Мне довелось быть участником большого совещания на Балтийском флоте, где командующий во всеуслышание поносил своею начальника штаба, заслуженного, уважаемого адмирала, за какие-то прегрешения. Мы не могли расценить это иначе, как хамство зарвавшегося и недалекого флотоводца. Он был снят с должности, а начальник штаба, потом прекрасно командовал флотом.

Я знал командира крупного боевого корабля, который, прослужив со своим старшим помощником больше года на одной палубе, даже не знал, как его зовут. Для него он был только «старпом». При этом при подчиненных он мог скаламбурить: старпом, впрочем, я забыл, что у меня нет старпома. Впоследствии тот командир закончил свой флотский путь без славы, а «старпом» стал одним из лучших командиров.