Мой театр. По страницам дневника. Книга II

Бывшие приятели и подруги Янина, еще вчера набивавшиеся ему в ближайшие друзья, заглядывавшие ему в рот, хохотавшие до упада над его остротами, теперь проводили собрание, на котором его клеймили позором, рассуждая о морали и нравственности. Через несколько дней Гена позвонил: «Я написал заявление об уходе».

Сажусь в свою машину, чтобы ехать в театр, водитель говорит: «Коль, ты не знаешь, почему Гена перестал здороваться?» Я ответил, что понятия не имею. Но это выглядело странным, потому что Янин в мое отсутствие часто пользовался моей машиной.

Придя домой, я открыл компьютер, впервые за все дни скандала. Вижу в Skype уведомление, что Янин удалил меня из «друзей». С чего бы это? На следующий день сталкиваемся с ним в коридоре. Гена, переодетый, идет в другой зал, прежде он у меня в классе занимался. «Ген, ты куда?» Он: «На класс». Я говорю: «Мы сегодня в другом зале занимаемся». – «А я не туда». – «Ген, я хотел тебя спросить про уведомление в Skype». Гена, смотря мне прямо в глаза, с налетом нахальства: «Да, я почистил круг своих знакомых. Оставил только близких мне людей!» И ушел. Что все это значило – я не понял.

Однако эта грязная история оказалась лишь началом отвратительной кампании, которая разворачивалась на глазах у всего мира в течение многих лет. Когда вслед за разрушением исторического здания ГАБТа и демонстративным процессом отмены русской культуры на его сцене кто-то очень влиятельный, сознательно и планомерно, через ряд грязных скандалов уничтожал наше достояние, национальный бренд – Большой театр. Это не голословное утверждение, а факт, а с фактами, как известно, спорить бессмысленно.

16

Дальше было и вовсе не скучно… На начало мая 2011 года в планах ГАБТа стояли балетные гастроли в Парижской опере. А в июне вышел очередной номер глянцевого журнала, одного из самых популярных в России. Там опубликовали странную статью как бы по итогам этого турне. В ней черным по белому написано следующее: «Новоиспеченный худрук Большого театра Геннадий Янин, который совсем недавно получил звание Народного артиста РФ, вывез труппу в Парижскую оперу». Но к тому времени, как известно, Янин не только не получил никакого звания и поста, но и вскоре после порноскандала уволился из ГАБТа. Что за неувязка?

Дело в том, что для печати глянцевых изданий тогда требовалось значительное время. Июньский номер верстали и отправляли в типографию аж в феврале. «Команда поддержки» Гены, судя по всему, поторопилась и запустила победную PR-кампанию раньше времени.

Однако противоборствующая сторона не дремала. Там тоже знали, что в ближайшее время именно Янина собираются назначить худруком балетной труппы ГАБТа и его документы на звание Народного артиста уже лежат на подписании.

Конечно, Гена такой же «народный артист», как я – китайская певица. Здесь другое любопытно. Оказалось, что в щекотливой ситуации, как случившийся скандал, в борьбе за кресло художественного руководителя балета ГАБТа даже связи Янина в высоких кругах, происхождение которых я не нахожу нужным здесь обсуждать, не смогли его защитить…

Но в последствии эти связи вновь заработали. Фамилия Янина странным образом ни разу не всплыла при расследовании «кислотного» скандала с Филиным. Он ведет программу на ТВ, до сих пор числится артистом Большого театра и, мало того, даже имеет там персональный кабинет…

17

С давних пор в ГАБТе установлен определенный порядок получения корреспонденции. Письма, открытки, всевозможные послания, согласно стоящей на конверте фамилии артиста, смотрительницы разносят по гримуборным. В какой-то момент этих бумаг на моем столе скопилось такое количество, что я решился наконец эту кучу разобрать. На дворе июнь 2011 года…

Вижу, среди прочего выделяется большой конверт. Ни марки, ни адреса, ничего, кроме крупно написанных незнакомым почерком моей фамилии и имени. Без всякого дурного предчувствия вскрыл его. Разглядывая те бумаги, я даже не сразу понял, что это такое. Наведя, как говорится, на резкость, ахнул: у меня в руках оказалась целая пачка скриншотов электронных писем Янина. Одна их часть – его личная малопристойная переписка с каким-то близким другом по моему поводу. Другая – отчеты, которые Гена исправно отправлял директору ГАБТа после бесед со мной.

Если первая часть не вызвала у меня ничего, кроме чувства бесконечной брезгливости, то вторая! Получалось, что из года в год Гена добросовестно, чуть ли не еженедельно, доносил на меня, при этом выдумывая, искажая многие факты, постоянно подчеркивая в своих сообщениях, что я Иксанову – злейший враг. А я-то понять не мог, отчего наши прежде вполне рабочие отношения с директором Большого театра так стремительно портятся.