Мой Темный-претемный властелин

Рука устала, и немного жгло правую лопатку, но это было почти приятно. Больше ничего приятного не было. Вокруг творилось форменное светопреставление. Орущие хаоситы метались, сгорая дотла. Плавился камень, горело все, что могло гореть. Чудовищные удары драконьего хвоста и когтистых лап обрушивались на башни, превращая их в каменное крошево. Мой щит защищал не только от драконьего огня, но и от разлетающихся острых осколков тоже. Мы с оборотнем пережили новый залп драконьего огня, разрушавшего вздрагивающую, будто в конвульсиях, крепость.

Силы снова таяли, но что делать и как отсюда выбраться, я не имела ни малейшего понятия. Снаружи неподалеку вдруг открылся портал, из него появился Лавирель. Осмотрелся, скользнув взглядом по нам, а затем закричал, перекрикивая царящий вокруг грохот:

— Ирения? Быстрее сюда!

Я не двинулась с места, не решаясь остаться без защиты.

— Скорее! — рыкнул хаосит.

— Я не могу бросить Альберта! Он ранен!

Лавирель витиевато выругался на незнакомом мне языке и метнулся к нам, но уперся в щит.

— Убери это, и уходим, пока твой муж не сравнял нас с землей.

— М-муж?.. — я невольно посмотрела туда, где разворачивался для новой атаки черный дракон, и так растерялась, что опустила руку.

Щит тут же пропал.

— Это Анделар? — произнесла я севшим голосом то, что не желала признавать.

— Он самый. Ох и лют же он в гневе! Имей в виду и не пили его лишний раз, — пробурчал Лавирель, подхватывая оборотня одной рукой, словно тот ничего не весил.

Другой он ухватил меня за локоть и потащил за собой. Едва успевая перебирать ногами, я следовала за князем Хаоса, не в силах оторвать взгляд от черного дракона, бушующего в темном небе...

Позже, сидя в удобном кресле, я пила маленькими глотками терпкий горячий напиток, название которого если и запомнила правильно, то воспроизвести вслух не смогла бы и под пытками. Мы расположились в неожиданно уютной гостиной в замке князя Хаоса, куда он принес нас с Альбертом три дня назад. В другое время я бы даже помыслить о таком побоялась, но сейчас смотрела на хаосита без страха, скорее равнодушно. После всего случившегося я впала в странное отупение. Без Анделара моя жизнь утратила смысл, и я не понимала, что теперь будет.

— Что мне теперь делать, Лавирель?

Прежде чем ответить, хаосит отошел к столь им любимому шкафу, рядом с которым рано или поздно оказывался. Внутри хранились бутыли и бутылки разного цвета и размера. Как из прозрачного или разноцветного стекла, так и из темного, непроницаемого для лучей света.

Немного подумав, он вынул одну из бутылок, налил розовое пузырящееся зелье в высокий конусовидный бокал на тонкой ножке, но, передумав, тут же извлек другой — низкий и напомнивший мне своей формой стеклянную бочку. Плеснул туда на два пальца темно-зеленой, густой на вид жижи. Покрутил сосуд в ладонях, посмотрел содержимое на просвет, после чего сделал большой глоток и сильно сморщился. А затем, словно противореча самому себе, отставил напиток в сторону и пробормотал:

— Хорошо!

Ко мне Лавирель повернулся внезапно, когда я уже было решила, что он или забыл, или вовсе не расслышал мой вопрос. Пожав плечами, хаосит выдал:

— А что делать? Ждать.

— Ждать?! Но чего ждать?

От такого ответа меня вдруг одолела злость, и чтобы не сорваться, я поспешно отхлебнула напиток.

— Угу, — задумчиво тряхнул светлой, зачесанной назад гривой князь Хаоса. — Теперь остается только ждать, пока твой благоверный придет в сознание и прекратит сеять смерть и разрушения в моих землях. — Вздохнув, он добавил. — Но за то, что помог разобраться с Шин-Тари, я ему и не такое прощу. Опять же, для остальных будет наука. Теперь подумают дважды, прежде чем замышлять что-то против рода Шаар Хар.

Еще через день мы собрались здесь же, но уже втроем — Альберт Торвальд, наконец, достаточно поправился, чтобы встать на ноги. Все свободное время я оттачивала на нем свое пробудившееся искусство врачевания и делала успехи. Оборотень был еще бледен, но о ране почти не вспоминал и держался уверенно. Только вот куда-то пропала его обычная веселость и, сталкиваясь со мной взглядом, он непроизвольно хмурился. Несмотря на то, что действовал он не по собственной воле, Альберт испытывал сильнейшее чувство вины за произошедшее.

— Ирения, — тебе следует вернуться в Темные Земли, — нарушил молчание задумчивый сегодня Лавирель. — Они достаточно пробыли без присмотра. Неправильно оставлять их без правителя надолго.

Я подняла на него удивленный взгляд, чувствуя, как внутри зарождается легкая дрожь.

— Мы же здесь всего четыре дня!

Возражение было обосновано не столько желанием и дальше оставаться в Хаосе, сколько страхом вернуться и посмотреть в глаза всем тем, кто любил Анделара и ждал. Его друзьям, верным дефендерам. Подданным, наконец. Похоже, Лавирель правильно меня понял.