Мои воспоминания. Том 2. 1842-1858 гг.

В общем {моем соображении о производящихся работах}, я полагал, что каналы {по надлежащем их устройстве} могут быть полезны только по спаде горизонта воды в Днепре, когда проход барок по порогам представляет большие затруднения и наконец делается даже невозможным. При самой высокой воде течение так быстро, что плавание по порожистой части Днепра делается невозможным; в это время стены каналов покрыты водой; они открываются только по некотором спаде воды, когда направление водяных струй несет барки в фарватеры порогов, и они еще так сильны, что трудно направить барки в русла каналов; в это время проход барок по фарватерам порогов не очень опасен, так как бóльшая часть находящихся в них камней при довольно высоком горизонте воды находятся на такой глубине, что барки не могут на них наехать. При дальнейшем же спаде воды, когда {упомянутые} камни начинают быть опасными, быстрота течения воды уменьшается, и барки искусными лоцманами могут быть направлены в русла {устроенных} каналов.

В четырехмесячное мое пребывание в Екатеринославе я познакомился почти со всем городским обществом. Губернатором был в то время тайный советник Андрей Яковлевич Фабр{341}

, странности и скупость которого превосходили всякую меру. Почти каждый день появлялись новые, весьма занимательные рассказы про него, и действительно из них можно было бы составить целый том анекдотов; {чтобы не увеличивать объема «Моих воспоминаний», я умолчу о них}.

Самым лучшим рассказчиком этих анекдотов был екатеринославский помещик Гавриленко{342} {(ныне умерший)}, который был женат на моей троюродной сестре Александре Дмитриевне Есаковой{343}

. Он проводил зимы в Екатеринославе в доме своей матери, по второму мужу баронессы Франк{344}. Гавриленко имел приятную наружность; на его лице было написано здоровье и искренность; я очень скоро с ним сошелся. Барон Франк, человек очень добрый, был в это время губернским предводителем дворянства. В Екатеринославе жил в то же время отставной генерал-майор Струков{345}

, двоюродный брат Гавриленко. Они были между собой в ссоре, так что город разделялся на два лагеря: приверженцев Франка и приверженцев Струкова. С последним я также познакомился; его жена была красивая женщина, старшая дочь командовавшего гвардейской пехотой генерал-адъютанта Арбузова. Она имела много детей, тогда малолетних. Струков постоянно был навеселе и часто пьян и в таком виде принимал во множестве съезжавшихся к нему по понедельникам на вечер гостей. Разговор его был вообще весьма пустой. Сверх того, я познакомился с семьей Романовых^н, где были взрослые дочери, с управляющим Палатою государственных имуществ, умным и весьма хитрым малороссом (фамилии его не припомню) и с вице-губернатором Вульфом^н

, человеком довольно образованным, бывшим впоследствии председателем Московской казенной палаты.

Во всех этих домах, равно как в клубе, у генерала Семичева и у исправника Дмитриева, у которого была жена недурна собою и хорошенькая дочь, бывали обеды и карточные, а в некоторых и танцевальные вечера. Конечно, я был всюду приглашаем. Жили все, за исключением губернатора, хорошо, а некоторые даже довольно роскошно. Вскоре по моем приезде поселился в Екатеринославе Щербаков^н, управляющий акцизами в Новороссийском крае, которые содержала тогда компания винных откупщиков. Он своими обедами и вечерами не отставал от самых богатых екатеринославских жителей; я бывал у него довольно часто.

Губернатор, несмотря на свою скупость, давал обеды, но очень редко; на его обедах {каждого из подаваемых вин} было всего по одной бутылке, и когда кто-либо из заезжих спрашивал вторую рюмку {прежде поданного вина}, то оказывалось, что требуемого вина более не имеется.

Моим занятием на обедах и вечерах была карточная игра. Всего чаще обедал я и проводил вечера у генерала Семичева, которого жена Наталья Васильевна была очень приятная и любезная женщина.