Моя работа в Москве и Финляндии в 1939-1941 гг.

Молотов, однако, не принял наш юридический подход. По мнению Советского Союза, было достаточно обменом нотами договориться о сроках внесения арендной платы, а также определить точные границы арендуемой территории. Советский Союз не мог согласиться на компенсацию жителям арендуемой территории за использование их собственности, а также разрешить финским судам проходить через арендуемые воды. По этим вопросам состоялась продолжительная дискуссия. На моё замечание о необходимости каким-то образом обеспечить права финских граждан на арендуемой территории, возможности для их учёбы и т.д. – там ведь может остаться самодеятельное и другое население, – Молотов ответил, что там нет никого, кроме финского офицера связи и трёх старых бабок, ведь Финляндия эвакуировала оттуда всех жителей. «Но туда могут вернуться люди позднее», – заметил я, на что Молотов ответил, что если там когда-нибудь появятся люди, то тогда и обсудим эту тему. На вопрос, как будут организованы взаимоотношения между административными и юридическими властями Финляндии и Советского Союза, Молотов ответил: «Там не будет никаких властей, кроме советских военно-морских представителей». Я

: «Но ведь у Советского Союза есть право аренды, например, на Шпицбергене, и, несмотря на это, там гарантированы права норвежских властей».

Молотов

: «На Шпицбергене мы не арендовали никакой территории под военно-морскую базу, так, как в Ханко. На территории Ханко не может быть никакой другой власти, кроме советских военно-морских представителей до тех пор, пока договор об аренде в силе». На этом разговор был закончен. Договор о границах арендуемой территории с прилагаемыми картами был подписан. Путём обмена нотами установили, что арендная плата вносится каждые полгода. Учитывая сложившееся положение, другие вопросы, поднятые мною, имели чисто теоретическое значение.

В соответствии со статьёй IV Мирного договора Финляндия обязывалась вывести свои вооружённые силы с территории Ханко в течение десяти дней с даты вступления договора в силу, после чего полуостров Ханко с прилегающими островами переходил Советскому Союзу. Передача состоялась 22 марта 1940 года в 24 часа. Ранее в тот же день на основе отдельной договорённости в Ханко самолётом прибыла советская военная комиссия для подготовки приёма войск.

Помимо Энсо, территорию которого советские войска оккупировали до окончательной демаркации границы, военные власти Советского Союза, несмотря на сопротивление финских представителей, намеревались оккупировать другие места, которые в соответствии с прилагаемыми к Мирному договору картами должны были остаться у Финляндии. По этому поводу я многократно высказывал Молотову свои замечания. В одном случае местное советское начальство обосновывало свои требования, отличающиеся от линии границы, обозначенной в Мирном договоре, полученным сверху письменным приказом. Подобные требования в течение многих дней высказывались и после того, как войска уже вышли на демаркационную линию в местах, обозначенных в протоколе к Мирному договору. Для того, чтобы избежать серьёзных конфликтов нашим войскам было запрещено применять оружие. В отдельных случаях из-за резких требований с советской стороны нам приходилось уступать районы, которые явно должны были оставаться у Финляндии. Мы неоднократно требовали, чтобы советское правительство дало общее указание о необходимости соблюдения демаркационной линии, а в спорных случаях ожидать решения смешанной комиссии. Молотов любезно обещал немедленно предпринять необходимые меры в случае отступления от линии границы, обозначенной на прилагаемой к Мирному договору карте. Вопрос в конечном счёте был улажен, за исключением случая с Энсо, где произошло так, как я рассказывал.