Моя вселенная – Москва. Юрий Поляков: личность, творчество, поэтика

Смерти героя не предвидится. (Ведь даже трагический финал «Побега…» кажется открытым: а вдруг герой, сорвавшись с высоты, уцелел? Вдруг будет продолжение его истории?)

Слава Богу, и автор живее всех живых. Его витальность почти физически ощутима в текстах романов и пьес. В драматургии Полякова смерти нет. «Это всем известно». А есть вера, надежда, любовь. Есть всепобеждающий смех. Не демонический хохот «вольтерьянок и вольтерьянцев», не ёрническое посмеивание постмодерниста, перемигивающегося со всеми, в том числе и с самим собой. Смех весёлого русского человека, оказавшегося на рандеву с историей.

Может быть, даже слегка задетого её тяжёлым колесом. Но не утратившего от этой исторической травмы способность остро подмечать смешное. И при этом не клеймить презрением того, кто смешон. Даже если смешна сама российская жизнь в её эрэфовской ипостаси.

Россия ведь у нас не только грустна. Вот Поляков и смеётся, но – в лучших традициях Гоголя и Булгакова – не над Россией, не против неё, а – ЗА неё.

В его пьесах есть вечный круговорот жизни, есть смех, есть слёзы. Грех. Раскаяние.

И есть любовь-целительница.

Чем порадует нас ещё весёлый и приметливый автор? Будем ждать – и надеяться, что пьесы его будут расширять свой сценический ареал, будут собирать полные и восторженные залы по городам и весям нашей – всё ещё – необъятной страны.

2014 г.

Михаил Айвазян-Чердынцев

Классический выбор пути Юрия Полякова

Современному российскому читателю трудно определиться в огромном океане книгоиздательской продукции, выходящей как в отечестве, так и за рубежом. Действительно, при отсутствии привычных для советского человека сдерживающих начал, книжный рынок буквально завален издательской продукцией. Нами уже забыты и навсегда ушли в далёкое прошлое такие важные понятия, как издательское рецензирование, обсуждение рукописей, редактура, и даже само слово «цензура» стало чем-то вроде жупела.

Всё чаще читатель обращает своё внимание не на само произведение, а на очевидно агрессивную и наглую рекламу. Мы теперь всё чаще стали реагировать на упоминание того или иного автора или книги в передачах по телевидению, на результаты литературного конкурса, на рейтинги различных шорт-листов премий и прочую подобную обывательскую лживую ерунду, которая устраивается издательской корпорацией и, конечно, скрывает в себе, прежде всего, упрямое желание торговой финансовой выгоды. Никаких других насущных проблем современного литературного процесса все вышеупомянутые акции не решают, личность автора становится всё более анонимной, а литература превращается в продукт потребления.

Однако наряду с десятком имён популярных авторов, часто меняющихся по составу, есть ещё ряд имён, чьи произведения занимают в читательском сознании достойное высокое место и, как правило, определяют тот художественный уровень литературы, которым так гордилась и гордится наша страна.

Напомню, что литература, как отражение коллективного национального сознания, и должна, прежде всего, ставить важные и подлинные вопросы бытия, которые действительно волнуют общество и интересны читателю.

В ХХ веке было популярно такое выражение: «Важнейшим из искусств… считается кино и цирк». Добавлю здесь, что сегодня в обществе интерес вызывает не только сам мировой кинематограф, достигнувший за последние годы значительных технических и эстетических высот, но и всё, что связано с этим видом художественного осмысления действительности. А именно: книги, музыка, фотографии, костюмы и т. д. Особого уважения и внимания заслуживают немногие современные произведения разных жанров, посвящённые внутренней и тайной для обывателя кухне создания будущих экранных шедевров.

Поэтому любая премьера художественного фильма, как правило, предваряется всевозможными рассказами, интервью, печатанием сценария и документальным повествованием о трудностях при съёмке, о загадочных поисках истины при подготовке того или иного «шедевра». То есть сама «повседневность творческого процесса, его быт» обладают для нас неким сакральным и почти неуловимым художественным смыслом.

Сегодня у зрителей и читателей вызывает неподдельный интерес технология возникновения любого художественного явления, тайна самого процесса – от замысла до производства.

Вспомним, например, фильм-шедевр Федерико Феллини «Восемь с половиной», раскрывающий зрителю невидимые миру акты закулисных сцен, замысел возникновения и создания сценария, предполагаемый процесс съёмки самого кино, а главное – представляющий нам экзистенциальные грани повседневных отношений на фоне возможного будущего шедевра.