Моя вселенная – Москва. Юрий Поляков: личность, творчество, поэтика

Вдруг ему показалось, будто грибы в корзине еле заметно шевелятся… Он осторожно разломил шляпку и обомлел: вся мякоть была пронизана сероватыми червоточинами, однако вместо обыкновенных жёлтых личинок внутри копошились, извиваясь, крошечные чёрные гадючки… Одна из тварей изогнулась и, странно увеличившись в размерах, прянула прямо в лицо… Он рванул на себе свитер и увидел, что множество

гадючек, неведомым образом перебравшихся на его тело, уже успели прорыть серые, извилистые ходы под левым соском… Он страшно закричал и тотчас проснулся».

В цитируемом отрывке главенствующая роль по числу употреблений принадлежит слову гриб и его производным. Это позволяет говорить о том, что указанные слова образуют ключевую мифопоэтическую парадигму, семантически значимую в рассматриваемом отрывке и в тексте романа.

Грибы принадлежат виртуальной реальности – реальности сна главного героя, что позволяет говорить о ещё одной мифологической составляющей: «Магическому мышлению сон представлялся как сакрально-сексуальный экстаз – отрыв от всего земного, то есть потеря слуха, зрения, речи, обоняния, а главное – приобщение к божеству, слияние с божеством. Отсюда значение “порядок, гармония, блаженство”. Именно эти последние значения и отождествляются со сном» [Маковский 1996: 302]. Общим компонентом мифологем гриб и сон является компонент божественный, связанный с божеством. Именно этот компонент позволяет утверждать: появление образа-мифологемы гриб как компонента сна героя задаёт на глубинном уровне семантику божественного предопределения. Высшие духовные силы как бы предупреждают героя о возможном развитии событий, заставляют принимать определённые решения, от которых зависит его дальнейшая судьба. Сон героя в начале романа можно отнести к так называемым вещим снам.

Реальность сна в дальнейшем проецируется на структуру всего текста, задавая основные идейные и сюжетные линии: герой стремится к некой мечте, к некоему недостижимому идеальному объекту, а Грибной царь должен стать средством достижения этой мечты. На пути героя к его мечте встречается множество преград, но он их преодолевает, однако в конце романа оказывается, что все преграды созданы самим героем (червоточины в теле и символизируют сущность героя, способного на убийство близких ему людей, и обозначают препятствия, созданные самим героем). Червоточины грибов и гадючки в теле героя романа показывают сущность Михаила Дмитриевича: опасаясь за свою жизнь, он соглашается убить свою жену и её любовника.

Семантику скрытой угрозы содержат в себе компоненты текста «толпы соперников», «отобрать», «с жадной неряшливостью», «заметался» и другие, что также в дальнейшем становится проекцией на текст романа: герой постоянно ощущает угрозу со стороны некоторых сил (преследующая его машина, страх смерти, обращение к Алипанову, примеривание на себя роли киллера, желание, обращённое к Грибному царю, и т. д.).

Проекцией на текст романа становится и мифологема «мошки», которая в тексте отрывка подаётся как «птицы», связывается с понятием «горний», а затем преобразуется в образ-мифологему «мошки» (в конце романа – в мифологему «мухи»). Мифологический словарь отмечает, что мухи (мошки), лягушки, змеи могут принимать обличье грибов, что указывает в словах «мошка» и «муха» на скрытую мифологическую семантику «гриб» [Маковский 1996: 303].

Гриб как знак судьбы появляется в тексте романа только в самом конце. Именно в этом заключительном эпизоде появляются мысли героя о смерти жены и дочери, устроенной им самим, и возникает тема раскаяния: «Он вдруг ни с того ни с сего вообразил себя монахом, пустынником, оставшимся в лесу, поселившимся прямо здесь, где всё и понял, – в землянке или шалаше. Директор “Сантехуюта”

представил себя седобородым и похудевшим до той красивой старческой хрупкости, какая бывает на закате только у тех, кто жил честно и совестливо. Михаил Дмитриевич даже увидел это своё будущее лицо, словно проглянувшее сквозь испещрённый, чёрно-белый узор берёзового ствола. От дерева

отстал большой кусок бересты с нежно-коричневой изнанкой, издали удивительно напоминающей шляпку огромного гриба». Судьба как знак прорисовывается на коре дерева, что вместе с мифологической семантикой слова лес задаёт мифологическую модель Мирового древа. Интересна в связи с этим трактовка образа-мифологемы гриб: являясь частью пространства среднего мира – мира живущих на земле существ, гриб относится и к нижнему миру, так как вырастает из земли, появляется из-под земли. Именно поэтому гриб как бы обладает способностью предвидеть будущее: в мифологии такой способностью обладали или боги, или представители мира мёртвых. Следовательно, обращение главного героя к Грибному царю – попытка изменить собственное будущее через нижний мир.