Молчание костей

В течение десяти минут, которые потребовались Тиндуфу, чтобы выйти наружу и собрать все, что можно было собрать, эскадра продолжала вести огонь по «Мстительнице». Пока что врагам не удалось попасть в корпус, и, судя по показаниям тензометрических датчиков в системе управления парусами (Паладин воспринимал эти показания как щекотку и подергивания в собственной расширенной нервной системе), ближайшее попадание (не считая того, которое погубило Прозор) случилось в лиге от жизненно важного центра корабля, и маневренность не пострадала. Но если обстрел будет продолжаться в том же темпе, повреждения неизбежно накопятся до критического уровня, поскольку ловчая ткань не менее уязвима для снарядов, чем обычная парусина, и уж точно не превосходит ее по прочности. Гораздо больше Фуру беспокоил тот факт, что стрельба теперь велась куда точнее и полученный ущерб нельзя было списать на несколько удачных попаданий при шквальном обстреле области пространства, определенной благодаря трещальной передаче с «Мстительницы».

Фура предположила, что противнику удалось уточнить координаты с помощью телескопов. Это было нетрудно. Среди парусов «Мстительницы» имелись обычные – множество квадратных лиг, часть маскировки, которую пришлось нацепить, выдавая себя за обыкновенный корабль, – и любое полотнище могло сверкнуть перед противником, облегчив задачу его умелым орудийным расчетам. Возможно, враги увидели свет иллюминатора или блеск какой-то части корпуса, не такой темной, как остальные. А может, засекли сполох оптического телеграфа, пока Прозор вела передачу за бортом. Конечно, Прозор хотела как лучше, но во Вселенной еще не бывало такого, чтобы добрый поступок не привел к нежелательным последствиям.

Капитан эти десять минут провела с пользой. У Паладина появился шанс уточнить свои расчеты, и Фура наконец решилась освободить Сурт от вахты в обзорной рубке. Теперь туда предстояло подняться Рутеру, и он согласился с тем большей охотой, что уже знал о судьбе Прозор. Юноша считал ее коллегой, почти такой же, как и его товарищи с «Веселой кобылы». Фура, однако, отпустила его неохотно.

– Не стану отрицать, мне не помешала бы пара молодых глаз там, наверху, – сказала она, положив руку ему на плечо. – Но ты должен понимать, что в этом стеклянном пузыре почти так же опасно, как и снаружи.

Рутер потер щеку, словно все еще чувствовал, как его лицо растягивается, повинуясь воле Сталлиса.

– Когда мы начнем отвечать им взаимностью, вы же захотите узнавать про парусные вспышки?

– Меня бы устроил красивый взрыв, полностью уничтоживший вражеский корабль. Но ты ничего не увидишь, когда мы будем стрелять: паруса закроют тебе обзор так же надежно, как заслонят наши дульные вспышки от врага. А вот когда прекратим огонь и начнем разворот, у тебя появится возможность что-то разглядеть. Парусная вспышка, пламя, раскаленные орудия – докладывай обо всем. Враги у нас с тобой отняли дорогих людей – помоги же мне сделать так, чтобы они за это поплатились!

– Мне жаль Прозор, – сказал чтец костей.

Она мрачно кивнула:

– Мне тоже. Но Сталлису будет еще хуже, попомни мои слова.

– Вы хотите его убить?

Фура подумала о клятве, которую она дала себе:

– В конце – да.

Она помогла Рутеру войти в обзорную рубку, затем проследила, как он с помощью рычага гидравлической системы выдвинул эту часть корабля в рабочее положение. Сурт была измучена, тряслась от холода; глаза покраснели, пальцы посинели. Фура укутала ее в одеяло и дала выпить горячего.

– В нормальных обстоятельствах тебе бы полагался отдых. Но мне нужна твоя помощь – надо проверить системы охлаждения орудий. Мы раскалим пушки до предела, и всем будет спокойнее, если утечек окажется как можно меньше.

Сурт настороженно посмотрела на капитана Несс:

– Проз не вернется, да?

– Не вернется, – сказала Фура, удивляясь собственной прямоте. – Она погибла – то ли от снаряда, то ли от нашего поврежденного такелажа. За ней пошел Тиндуф.

Она спокойно и деловито говорила о смерти женщины, которая спасла ей жизнь и стала подругой и наставницей, а также чем-то вроде голоса совести. Сейчас у капитана Несс в душе царила пустота, которую вскоре должны были заменить потрясение и скорбь. Фуре следовало бы ужаснуться собственной холодности, тому, как легко она командовала кораблем, понеся такую тяжелую утрату. Но если и была она чем-то обязана Прозор (а на самом деле не перечесть всего, чем обязана), так это умением держать удар, сохранять самообладание и делать все, что необходимо ради своего корабля и команды, ради этого микрокосма в корпусе «Мстительницы», который всегда значил для Прозор больше, чем все миры Собрания. Держаться, действовать и не упустить шанс отомстить. А потом – и никак не раньше – можно позволить эмоциям взять верх.

– Они поплатятся, Сурт, – отчеканила Фура, как будто давала священный обет.

– Если ты не справишься, – сказала Сурт, – это сделаю я.

И тут из динамика вылетел звук, похожий на голос ветра – как будто сквозняк прошелестел по отсеку. И в этом шелесте можно было расслышать очень тихие слова: