Монголы на Руси. Русские князья против ханов восточных кочевников

Великий князь задержал Дионисия, и к нему была приставлена надежная стража. Ему было сказано, что он может поехать в Царьград не раньше, чем оттуда возвратится Митяй. Дмитрий был раздражен сверх меры. Мероприятие провалилось, и поднялся громкий скандал. Теперь Митяя ничто не могло спасти, кроме введения в должность патриархом. Великий князь торопил его с поездкой и был готов сделать все, чтобы она увенчалась успехом. По зрелом размышлении ему показалось небезопасным держать епископа Суздальского в заключении. Он пользовался уважением в народе, его епархия имела важное значение, и у него были широкие связи среди духовенства. Дмитрий освободил его, взяв с него обещание: «Я не поеду в Царьград без твоего позволения; настоятель Троицкого монастыря будет гарантом моего обещания». Но, вернувшись в свою епархию и поразмыслив некоторое время, Дионисий отплыл по Волге в Сарай, а оттуда поспешил в Царьград, тем самым нарушив свое слово и предав своего поручителя.

Полный негодования, Митяй, который настаивал на содержании Дионисия под замком и пытался убедить великого князя не доверять ни Дионисию, ни его поручителю, теперь дал волю своему гневу в адрес настоятеля и епископа. Он представил их как давних хитрых заговорщиков против него. Дмитрий, смущенный и опечаленный, не знал, как утихомирить своего фаворита. Он снова посоветовал ему поспешить в Царьград и сказал, что еще более, чем когда-либо, ему хочется, чтобы эта поездка увенчалась победой.

Естественно, Митяй смотрел на настоятеля Троицкого монастыря с подозрением. Поговаривали, что перед смертью усопший митрополит тайно беседовал с этим настоятелем о том, чтобы тот занял его пост, и Митяй нашел в нем, как он считал, соперника. Либо он не знал, что Сергий отказался, либо не поверил в отказ. Он был убежден, что Сергий и Дионисий попросили Алексия не давать ему благословения. Митяй доказывал великому князю, что настоятель и Дионисий стали причиной такого сопротивления Алексия, который не уступал до самой смерти. И если в гневе Митяй сказал Дионисию, что сорвет с него ризу, то Сергию в ярости он заявил, что выгонит всех монахов из Троицкого монастыря и уничтожит сам монастырь. «Я молю Бога, – сказал Сергий, – чтобы он не позволил хвастуну уничтожить священные места и выгнать невинных людей!» Когда монахи заговорили об отъезде Митяя и том ужасе, который вернется вместе с ним, настоятель сказал просто: «Бог знает, увидит ли он когда-нибудь Царьград, не говоря уж о том, чтобы быть миропомазанным».

Между тем приготовления к поездке были беспрецедентными. Те, кто недавно говорил, что рукоположение в Москве сэкономит расходы и избавит от проблем, теперь думали только о том, как прибавить величия этой ситуации. Все знали, что великий князь любил Митяя. Никто не знал этого лучше, чем сам Митяй, который основательно это проверил. На протяжении многих лет будучи хранителем княжеской печати, он прекрасно знал, что небольшой листок бумаги несет человеку смерть или богатство, если на нем стоят имя и печать князя, а над ними написаны нужные слова. И он сказал своему покровителю при расставании: «Если ты ко мне благоволишь, дай мне лист бумаги с твоими печатью и подписью. Если мне потребуется тысяча монет или случится еще какая нужда, я смогу написать на бумаге нужные слова».

Дмитрий не только согласился, но и похвалил Митяя за такую предусмотрительность. «Пусть будет так, как ты говоришь», – ответил он и дал ему не один, а несколько листов. Летом 1379 г., когда Митяй выехал из Москвы через Коломну, великий князь вместе со своими детьми и старейшими боярами, а также епископами, настоятелями монастырей и духовенством при большом стечении народа выехал из города. В поездке его сопровождали три настоятеля – настоятель московского Высоко-Петровского монастыря Иоанн, архимандрит переяславского Горицкого монастыря Пимен и настоятель из Коломны, а также другие священники, бояре и слуги – «целый полк». Они поехали через Рязань в монгольские земли. Мамай услышал, что Митяй едет в Царьград, и приказал остановить его. Но, узнав, что назначенный митрополит едет к патриарху (несомненно, Митяй послал ему подарки), он не только освободил ему дорогу, но и пожаловал грамоту, освобождающую его и русское духовенство от дани. Прибыв в Феодосию, Митяй сел на генуэзский корабль и поплыл над «безднами Понта Эвксинского».

Когда Черное море было уже позади и корабли приближались к Константинополю, Митяй заболел и внезапно умер. Как только корабль достиг суши, его похоронили в пригороде Константинополя – Галате.