Море спокойствия

В какой-то момент после той кошмарной вечеринки Сара вдруг пришла к выводу, что не так уж сильно меня презирает. Несмотря на то что тот ужин стал абсолютно отвратительной идеей, он дал и положительный результат: напряженность между мной и Сарой спала. Разумеется, мы пока не делимся друг с другом историями о своих любовных похождениях и не ходим вместе по магазинам за бельем, но все же. Знай я, что мои уроки самообороны расположат ее ко мне, прибегла бы к ним давным-давно. Тем не менее наши отношения стали проще, даже, можно сказать, приятнее.

– Без всей этой косметики ты выглядишь гораздо лучше, – говорит она мне. Наверное, это ее манера делать комплименты. Не знаю, выгляжу ли я без нее лучше или по-другому, но пока что не готова отказываться от макияжа. – Будь у тебя нормальный вид, друзей бы стало больше. Хоть ты и не говоришь. Просто тебя все боятся.

Вот и хорошо. Этого я и добиваюсь. Пусть наш с ней разговор и выходит односторонним, но все же это лучше, чем сердитые взгляды в мою сторону, оскорбления и в целом отношение как к изгою – то, что я уже привыкла получать от Сары.

– Не всем из нас посчастливилось быть принятыми в обществе, как тебе, Сара, – встревает Дрю. – Родство со мной – это истинный дар.

– Нет, скорее проклятие, – со всей искренностью отвечает она.

– Ну конечно. Не будь я твоим братом, у тебя бы было вполовину меньше друзей и свиданий. – Мне-то кажется, что Дрю сейчас шутит, но Сара от его слов приходит в бешенство. Однако ее ответ я не осуждаю. Напротив, мне становится ее жаль.

– Ты абсолютно прав! В этом и есть гребаная проблема, Дрю! Все девчонки хотят дружить со мной, потому что думают, будто через меня получают свободный доступ к тебе. А парни хотят встречаться со мной, потому что уверены, что я такая же дешевая подстилка, как ты. Хочешь себе приписать все заслуги в моей популярности? Да пожалуйста. Все это благодаря тебе. – Тут она замолкает, поскольку чересчур взвинчена. Я вижу, Дрю уже жалеет о своих словах – такого исхода он совсем не ожидал. Мне хочется испариться из этой комнаты. Вот бы у кого-нибудь одолжить плащ-невидимку – сейчас он был бы как нельзя кстати.

– Мне противно быть твоей сестрой! – шипит Сара. – Я бы все отдала, чтобы не иметь такого брата!

Дрю ничего не говорит. В ответ не звучит дерзких реплик или насмешек. Он просто выходит из комнаты, оставляя нас с Сарой одних. Она тут же начинает плакать. Я всерьез жалею, что у них нет мороженого, поскольку без слов мне больше нечего ей предложить.

– Ненавижу его, – произносит она сквозь слезы. Я-то знаю, что это не так, но сказать ей не могу.

* * *

Тем же вечером мы вновь сдвигаем всю мебель к стене, чтобы Сара могла продемонстрировать родителям свои приобретенные навыки самообороны. Я привожу Дрю обратно в комнату и предлагаю ему выступить в роли нападающего. Затем освежаю в памяти Сары способы, как нанести противнику телесные повреждения. Дрю позволяет сестре бить его и ронять столько раз, сколько это необходимо, даже когда она, особо не сдерживаясь, делает ему больно. В последний раз он, подойдя к ней сзади, шепчет на ухо: «Прости» и обхватывает ее руками. В душе я надеюсь, что сейчас она вывернется из плотного кольца его рук, двинет ему локтем и убежит ровно так, как я ее учила, но она, к моей радости, поступает иначе. Когда он снова просит у нее прощения, Сара разворачивается в его руках и обнимает в ответ.

Как только Дрю ослабляет хватку, она со всей силы наступает ему на ногу и изображает удар коленом в пах. Миссис Лейтон разражается аплодисментами.

Глава 41

Настя

– Ты портишь себе руки, – говорит мне Джош, берет мои ладони в свои и, развернув их к себе, принимается пристально разглядывать кожу. Я высвобождаю руки, едва сдерживая улыбку – для меня это комплимент. Эти слова даже лучше, чем «отвлекающе хороша».

– А мне нравится, – отвечаю я, рассматривая свои руки. – Сразу видно, что я ими что-то делаю. – Пусть их и нельзя использовать так, как мне хочется – повезет, если только игра на пианино одной рукой войдет в моду, – но я хотя бы что-то могу делать. Джош ненавидит шкурить дерево. Самое нелюбимое занятие, которое, по его словам, наводит тоску. Он все пытается приучить меня к шлифовке на станке, когда это более целесообразно, но для меня в этом нет никакого удовольствия. Мне нравится шкурить вручную: повторяющиеся однотипные движения позволяют думать. Я сглаживаю все грубые поверхности. А под конец вечера, глядя на результат своей работы и горку древесной пыли, ощущаю, будто сумела довести что-то до конца. При взгляде на свои руки я не замечаю царапин и порезов. Не вижу ран, только заживление.

Наверное, я до сих пор с глупой улыбкой пялюсь на свои руки. Поднимаю голову и встречаюсь с взглядом Джоша – тот смотрит на меня с неким уважением. И это лучше всяких слов о моей красоте.