Морок

Что-то зашевелилось в душе жены лекаря при этих словах, как будто стала вспоминать она что-то. Ей живо представилась картина уютного домашнего разговора за уставленным кофейничками и чашечками в блюдцах столом с мужем. Так и виделось, как он уплетает баранью ногу и что-то пытается рассказывать ей при этом, а она смотрит на него и улыбается. На душе у нее стало тепло от этого простого семейного счастья. Но это видение сменилось другим: будто сидит она у окна, держит на углях обед да все смотрит в окно, не идет ли домой ее муж. И спать ей хочется, потому что встала рано, на стол собирала, потом все на ногах по дому работала да обед варила, присесть не успела, а заснуть нельзя, вот муж домой придет, тогда, может, и выкроит полчасика… И тут же при новой возникшей картине лекарская жена нахмурилась.

— Знаешь, вот так коза в хлеву. С утра ждет пока приду доить ее. Потом на поле выгоню. Потом она ждет пока я вечером ее выдою. Ну и жизнь! Так вот я тоже как та коза, всю жизнь у окошечка, жду, пока хозяин меня доить придет. Ну, не доить конечно, а пока ты придешь. Я ведь для себя ни разу пожить не могла. Вот ты говоришь, мало денёчков у нас? У нас-то много. А вот у меня почти и не осталось, при том, что было много, а на самом деле ни одного.

— Я не понимаю, о чем это ты?

— Да что ж тут непонятного? Я говорю, что столько лет живу на свете, а ни одного дня на себя не потратила: все для тебя, для семейного уюта. А вот только надо ли оно мне? Как собака живу. А ты хоть раз спросил: интересно ли мне жить? А? Хоть раз ты поинтересовался?

— Помилуй, что ж тебе не так? Еда есть на столе, батрачить тебе не надо ходить в крестьянские хозяйства. Что ты? Все у тебя есть. Изба есть, еда есть, я тебе не изменил за всю жизнь ни разу. Не обидел тебя ничем. Не ударил ни разу, слова плохого не сказал. Что ж тебе надо-то?

— Да ты издеваешься? Я ж тебе только что сказала, что мне надо!

— Ну, еще раз, значит, скажи, я не понял.

— Все ты понял! Все ты понял! Только тебе это не надо ничего! Конечно, зачем тебе умная ловкая жена, которая с королевой на одной ноге. Зачем тебе такая жена? Страшно, да? С такой женой и не знаешь, что делать: вокруг нее люди, все ее уважают, да? А с такой женой ты сам-то — никто! Никто! Куда лучше глупую простушку иметь как собаку дома: пришел домой — она и рада, хвостом виляет, и какой бы ты ни был, все ты для этой глупой жены будешь самым лучшим! Так, да?

— Да не нужна мне умная жена, у меня есть ты!

— Ах вот так! Да?! То есть я глупая?

Лекарь хлопнул дверью вместо ответа. Не то, чтобы ему нужно было срочно на работу, пара заключенных в строгих подвалах могли бы ждать еще несколько дней, вплоть до смерти, никого особо не волновала их судьба, кроме их родственников. Но королевский лекарь в моменты ураганов и проблем в семейной жизни всегда самым наилучшим образом стремился выполнять свои обязанности. Если даже вокруг все были здоровы, он, во время ссор с женой, принимался лечить окрестных котов и принимать роды у собак. Кстати, все его знали, как отменного врача и трудолюбивого человека.

* * *

Девка орала, вцепившись в горло Вениамина. Книжник неловко улыбался.

Становилось совсем неудобно. На происшествие собралась уже почти вся деревня. Поспешали даже хромые, кривые и беззубые жители. Те, кто не мог ходить, ползли на крик.

Деревенский староста, сухонький и востроглазый мужичок, бегал вокруг застывшей парочки и причитал.

Маги пятились задом к лесочку, надеясь ускользнуть, однако Вениамина крепко держала местная дородная девка, и спасти его и думать нечего было.

Богдан и Ярослав уставились на Матильду, Богдан для ясности даже начал насвистывать, изображая то ли ветер, то ли внезапный приступ легкомысленности. Лея застыла рядом с Вениамином, раздумывая, как ей поступить: начать голосить, объяснив местным, что ее силой захватили маги, или пятиться с остальными задом в лесок. Первый план обещал жизнь долгую, второй — интересную.