Морской космический флот. Его люди, работа, океанские походы

Трудно было на фоне глобального обнищания советского народа разглядеть очаги загнивания и неминуемой гибели капитализма. Ещё труднее было убедить слушателей политзанятий в том, что трудности в нашей стране явление временное. Наступит время, советские люди будут жить, хоть и не при коммунизме, но достойно. А пока, возвратившись в Союз, мы сталкивались всё с той же картиной – пустые прилавки магазинов, массовое пьянство и взяточничество. Победители, отдавшие всё за победу в Великой Отечественной войне, живут хуже, чем побежденные. Крестьянство, обеспечившее фронт и тыл продовольствием, до сих пор не могут выйти из нищеты и свести концы с концами. Выражение «где и что купить» практически вышло из лексикона. Всё сводилось к принципу – где достать, через кого и за сколько. И приходилось «доставать» простенький советский телевизор, убогую стиральную машину типа «Рига», невзрачную мебель производства московского мебельного комбината, переплачивая товароведу, продавцу или посреднику чуть ли не половину их стоимости. А если захотел приобрести импортную люстру, вазу из чешского стекла, румынский спальный гарнитур или что-то подобное – готовься: ласково обдерут и объяснят особой трудностью и рискованностью данной услуги.

И другая картина – там, на загнивающем Западе. Зайди в магазин и только посмотри на товар! Любезно предложат, подберут, аккуратно упакуют и бесплатно доставят. А почему у них так, а в нашей богатейшей стране – иначе? Этот вопрос стоял перед каждым. Большинство знало на него ответ, но высказаться открыто в то время не могли, боясь определённых последствий. И молчали, скрывая боль и обиду, понимая, что систему в одиночку не расшатать, а жизнь в стране откровенными высказываниями не улучшить. Трудно было партийным работникам и неимоверно труднее замполитам вдалбливать людям коммунистические догмы о преимуществах социалистической системы и её безграничных возможностях в сфере гармоничного развития личности.

Особые требования предъявлялись к самостоятельной работе командного состава по изучению трудов классиков марксизма-ленинизма, материалов текущей политики. Каждый обязан был иметь четыре тетради, в которых отражалась вся проделанная работа. Первая тетрадь – конспект лекций, записанных на плановых занятиях. Вторая – материалы самостоятельной подготовки к семинарским занятиям. Третья – конспект работ классиков марксизма-ленинизма, рекомендованных для изучения при подготовке к семинарским занятиям. Четвёртая – материалы текущей политики, постановления ЦК КПСС и советского правительства. Эта тетрадь от избытка законспектированных материалов трещала по швам, превратившись в огромный и бесполезный труд, отнявший уйму личного времени.

И всё же, понимая ненужность этой работы, приходилось её делать. Многие делали это с необыкновенным подъёмом и творчеством. Вспоминаю один из рейсов на НИС «АСК». На итоговой проверке марксистско-ленинской подготовки офицерского состава председатель комиссии с особым удовлетворением продемонстрировал конспекты одного из слушателей. Мы были поражены усидчивости данного товарища, нескрываемого им желания выслужиться перед комиссией, показать себя особенно преданным, как модно было в то время говорить, коммунистической партии и советскому правительству. Каждый его конспект представлял непонятый шедевр законспектированных материалов. На первых страницах красовались до боли знакомые портреты классиков марксизма-ленинизма, Генерального секретаря ЦК КПСС. Далее каллиграфическим почерком выписаны положения Морального кодекса строителя коммунизма. Наиболее важные цитаты подняты цветными фломастерами. Мы же, как китайцы перед портретом кормчего, ошеломлённо смотрели на этот «шедевр» и втайне «завидовали», что не догадались сделать это первыми. Жаль, что закрыт Центральный музей В.И. Ленина. Выставить бы в нём эти шедевры. И может быть кто-то из посетителей, увидев всё это, вспомнил бы и взгрустнул по безвозвратно ушедшему прошлому, а кто-то брезгливо отвернулся бы, осудив беспринципность автора.

О некоторых из нас

Услужливые и угодливые были и среди нас. Их услужливость, умение угодить, нравилась некоторым руководителям и весьма выгодно использовалась в личных целях. Не называя фамилии, вспоминаю одного из них – начальника отделения, связиста.