Москва в эпоху реформ. От отмены крепостного права до Первой мировой войны

Бенуа ценит Петербург за чувство стабильности, надежности, предопределенности. Москвичу, «пахнущему деревней», тоскливо в Петербурге, он любит непредсказуемый круговорот лиц и событий: «Поскорее бы уйти, удрать и снова засесть в первопрестольной…» Москвич пресмыкается перед непонятными петербуржцу авторитетами. В Петербурге истинные таланты, по мнению Бенуа, пробиваются быстрее, а не стоят во второй когорте в ожидании, пока сцена освободится.

Детство известного историка и москвоведа М. Н. Тихомирова пришлось на 1900-е годы. Отец Михаила Николаевича работал конторским служащим на фабрике Саввы Морозова. Ученый пишет, что отнес бы свою семью к разряду мелкобуржуазных фамилий. Коллеги его отца стремились поскорее накопить денег и выстроить в Москве небольшой собственный домик, а на оставшиеся средства возвести два-три доходных дома, дабы ни в чем не нуждаться. Отец вставал рано утром, не спеша пил по семь-восемь стаканов чая, а потом отправлялся на службу. Всесильный Савва не утомлял своих конторщиков: работа продолжалась с девяти часов утра до четырех дня. Детям давали хорошее образование, поэтому плата за обучение в гимназиях и училищах отнимала значительную часть семейного бюджета, что сказывалось и на жилищном вопросе. «Наши квартиры не были отнюдь ни шикарными, ни большими. Чаще всего это были квартирки в три комнаты, что на семь человек и в те времена не являлось чем-то роскошным, хотя москвичи, может быть, и жили просторнее в своих деревянных домах, чем теперь»[167].

Пасторальный вид на Яузу (современный район Таганки)

Тихомиров, писавший свои мемуары в советское время, особенно горюет об утрате зелени на Садовом кольце. Историк вспоминает, что летом и осенью Москва утопала в садах. Множество деревьев, в том числе и фруктовых, примыкало к старым усадьбам. Любили разводить сады жители Таганки. Правда, их сокровища прятались за высокими неприступными заборами. От Крутиц до Симонова монастыря и района Перервы тянулись обширные огороды, капустные поля, участки со свеклой и огурцами. Коломенское и Зюзино воспринимались как далекие-далекие окраины. Фили, Кунцево, окрестности Сетуни очаровывали сельским колоритом. Здесь цвела черемуха, встречались старые дворянские усадьбы… На севере давала тень Всехсвятская роща. Манили москвичей Измайловский парк, Богородское, Лосиный остров.

В Сокольниках друзья катались на лыжах. После веселой пробежки шли пить чай в одно из местных учреждений «общепита». «Обычно мы брали белый ситный, а иногда раскошеливались и заказывали яичницу с колбасой, которую нам приносили на большой сковороде и которую мы уплетали с большим удовольствием… Никакой водки наша компания из пяти-шести студентов не употребляла, да, впрочем, в городских чайных и добыть эту водку можно было только по особому заказу и по особой договоренности. Ее тогда приносили в виде кипятка в чайнике, так как установить по цвету, что это была за жидкость – кипяток или водка – было невозможно».

Летом начинался дачный сезон. Подмосковные крестьяне были избалованы столичными «курортниками», сдавали им избы, приносили дачникам овощи и молоко, а на заработанную копеечку жили весь год. Патриархальный уклад жизни в деревнях под Москвой хоть и сохранялся, но был сильно потеснен близостью столицы. Трагедия «Вишневого сада» разыгрывается как раз на рубеже XIX–XX веков. Технический прогресс шел семимильными шагами, и москвичи на отдыхе совмещали приятное с полезным. Количество велосипедистов в городе приближалось к десяти тысячам, перестали быть диковинкой фотоаппараты. В 1902 году увидела свет забавная книжка «Спутник дачника, велосипедиста, фотографа». В ее создании принял участие известный переводчик Лев Уманец. Справочник должен был помочь небогатому москвичу «провести с некоторым комфортом тот короткий период летнего сезона, которым наша суровая, северная природа так скупо нас наделила». За столетие мало что изменилось: после майских праздников москвичи начинают судорожно ловить солнечные деньки, в Сокольниках и Серебряном Бору не протолкнешься. Так куда же знатоки предлагали отправиться в начале XX века?

Милости просим в Петровский парк! «Всех дач насчитывают более 500. Для удобства дачников здесь есть почтово-телеграфное отделение, и в центре, близ дворца, огромный круг для гулянья, где по праздникам играет музыка. Тут же павильон с фруктовыми водами и кофе, шоколадом и другими напитками. Почти ежегодно для удобства дачников открывается летнее отделение фотографии». Чем не современный парк Горького? От современной площади Тверской заставы в сторону Петровского дворца тянулась липовая аллея, вдоль которой обустроили первую в Москве велодорожку шириной 4 метра! В районе небольшого поселения Петровские Выселки работала кофейня «Циклист» (справа от современной Ленинградки). Здесь велосипедисты могли угоститься напитками прямо на свежем воздухе. Впрочем, некоторые считали, что воздух Петровского парка не слишком отличается от московского, пропитан «городскими миазмами», и отправлялись дальше, в Покровское-Глебово.