Мрачный Жнец

«эй, я в этом не виноват! я разве заставлял своего прадеда сюда переехать? я заслуживал нормальной смерти – от когтей горного льва, или бивней мамонта, или чего-то такого. меня лишили права на смерть!»

– Тут господин Сдумс тебя спросить хотел, Один-Человек-Ведро, – сказала госпожа Торт.

«ей тут хорошо, она ждёт не дождётся, когда вы к ней присоединитесь», – ответил Один-Человек-Ведро.

– Кто ждёт? – переспросил Ветром.

Один-Человек-Ведро такого не ожидал и запнулся. Обычно такой ответ удовлетворял посетителей и не требовал никаких пояснений.

«а кого тебе надо? – спросил он осторожно. – и можно мне уже выпивку?»

– Погоди, Один-Человек-Ведро, – отрезала госпожа Торт.

«но мне без стакана никак! тут такая толпища!»

– Толпа? – поспешно переспросил Ветром. – То есть толпа духов?

«да их тут сотни», – ответил голос Одного-Человека-Ведро.

– Всего лишь сотни? – Ветром был разочарован. – Как-то маловато.

– Не все люди становятся призраками, – пояснила госпожа Торт. – Чтобы стать призраком, надо иметь, например, важное незавершённое дело, жажду мести или какое-нибудь вселенское предназначение, для которого ты рождён.

«или горящие трубы», – добавил Один-Человек-Ведро.

– Вы только послушайте! – влезла госпожа Торт.

«я просто хотел остаться в мире духов. и одеколона. и вина с пивом. хе-хе-хе».

– Так что происходит с жизненной силой? – уточнил Ветром Сдумс. – Это из-за неё тут такой бардак?

– Ну, давай, отвечай, – поторопила госпожа Торт, когда Один-Человек-Ведро замешкался с ответом.

«а какой у вас там бардак?»

– Вещи отвинчиваются. Одежда бегает сама по себе. Всё как будто живее обычного. Такой вот бардак.

«и всё? ерунда, слушай. просто жизненная сила просачивается везде, где может. да не парься ты об этом».

Ветром накрыл ладонью стакан.

– Но есть кое-что, о чём мне точно стоит волноваться, – отрезал он. – И связано оно с маленькими стеклянными сувенирами.

«не хочу об этом».

– Да скажите уже! – раздался голос Людмиллы, низкий, но на удивление приятный.

Люпин пожирал её глазами. Ветром усмехнулся. Вот один из плюсов посмертной жизни. Подмечаешь вещи, на которые живые не обращают внимания.

Один-Человек-Ведро спросил, визгливо и раздражённо:

«ну и что он собирается делать, даже если я скажу? за такие дела знаете что бывает!»

– А можешь подтвердить, если я угадаю верно? – спросил Ветром.

«ну-у, пожа-алуй».

– Можешь ничего напрямки не говорить, – вмешалась госпожа Торт. – Просто дважды стукни, ежели «да», или один раз, ежели «нет», как в старые добрые деньки.

«а, ну ладно».

– Продолжайте, господин Сдумс, – сказала Людмилла таким голосом, какой Ветрому хотелось бы погладить.

Он прокашлялся.

– Думаю, – начал он, – они что-то вроде яиц. Мы тут про завтрак говорили… и тут я подумал… яйца…

Стук.

– Ой. Видимо, дурацкая была идея…

«извиняйте, я забыл, один стук „да“ или два?»

– Два! – процедила мадам.

СТУК СТУК.

– Ага! – облегчённо вздохнул Ветром. – И из них вылупляются такие штуки с колёсиками?

«два раза – «да», точно?»

– Да!

СТУК СТУК.

– Я так и думал! Так и думал! Я одно нашёл у себя под половицей, оно пыталось вылупиться, но не хватало места! – воскликнул Ветром. Затем нахмурился. – Но что именно должно вылупиться?

Наверн Чудакулли вошёл в свой кабинет и взял посох волшебника со стойки над камином. Облизнул палец и осторожно потыкал навершие посоха. Сверкнула октариновая искорка и повис запах маслянистой жести.

Он направился обратно к двери.

Затем медленно обернулся. Его мозг только сейчас нашёл время оценить содержимое хлама в кабинете и заметить что-то лишнее.

– А это какого беса здесь делает?

Он потыкал это кончиком посоха. Это издало звон и немного откатилось.

С виду это слегка, но не слишком, напоминало то, в чём горничные обычно возят мётлы, свежее бельё и что там ещё горничные возят. Чудакулли мысленно сделал заметку поговорить с завхозом. И сразу забыл о ней.

– Грёбаные корзинки на колёсах, спасу от них нет, – проворчал он.

При слове «грёбаные» в воздухе возникло что-то вроде большой синей медузы со вставными челюстями размером с кошку, бешено помахало отростками, пытаясь освоиться в новой среде, и полетело вслед за аркканцлером, который ничего не заметил.

Слова волшебников наделены мощью. Тем более – их ругательства. А когда жизненная сила буквально кристаллизуется в воздухе, она прорывается всюду, где только может.

«города, – сказал Один-Человек-Ведро – думаю, это яйца новых городов».

Старшие волшебники собрались в Главном зале. Даже главному философу передалось всеобщее возбуждение. Колдовать на своих коллег-волшебников считалось дурным тоном, а на простых граждан – неспортивным поведением. Но порой так хочется разочек жахнуть карающей молнией!

Аркканцлер оглядел коллег.

– Декан, а почему у тебя полоски на лице? – вопросил он.

– Камуфляж, аркканцлер.

– Камфуляж, да?

– Йоу, аркканцлер!

– Ну ладно. Чем бы дитя ни тешилось, лишь бы радовалось.

Он прокрались к лужайке, служившей владениями Модо. Ну, по крайней мере, большинство кралось. Декан передвигался лихими прыжками, периодически прижимаясь к стенам спиной и бормоча «Хыщ! Хыщ! Хыщ!»