Мрачный Жнец

– Заткнись, – отрезал Чудакулли. – Хм-м. А она точно изготовлена?

– Она из проволоки, – влез главный философ. – Проволоку-то надо изготовить. А ещё колёса. В природе ни у чего колёс не бывает.

– Но если приглядеться поближе, она выглядит…

– …Как единое целое, – закончил преподаватель современного руносложения, который скрючился и ползал на коленях, изучая её поближе. – Без швов. Сделана одним куском. Будто эту машину кто-то вырастил. Но это же бред.

– Может быть. Но говорят, в Овцепиках водится кукушка, которая вместо гнёзд строит себе часы, – вспомнил казначей.

– Да, но это у них просто такой брачный ритуал, – отмахнулся преподаватель современного руносложения. – К тому же их часы безбожно отстают.

Тележка рванулась в прореху между волшебниками и удрала бы, не окажись в этой прорехе казначей, который испустил крик и бросился прямо в корзинку. Тележка не остановилась и покатилась дальше к воротам.

Декан выхватил посох, но аркканцлер перехватил его руку.

– Ты так попадёшь в казначея!

– Ну хоть маленький файербольчик?

– Понимаю, как тебе хочется, но нет. Вперёд! За ней!

– Йоу!

– Можно и так.

Волшебники поковыляли вдогонку. За ними летела, порхала и жужжала, покуда незамеченная, целая стайка ругательств аркканцлера. А чуть подальше Ветром Сдумс вёл в Библиотеку скромную делегацию.

Библиотекарь Незримого университета подбежал, опираясь на костяшки, к двери, которую сотрясал громогласный стук.

– Я знаю, что ты там! – донёсся голос Ветрома Сдумса. – Впусти нас. Это вопрос жизни и смерти!

– У-ук.

– Ах, не откроешь?

– У-ук!

– Тогда ты не оставил мне выбора…

Древняя каменная кладка медленно расступилась. Клубами пыли посыпался раствор. Наконец часть стены рухнула внутрь, и в центре дыры в форме Ветрома Сдумса появился Ветром Сдумс. Он откашлялся от пыли.

– Жаль, что пришлось так поступить, – сказал он. – Не люблю подтверждать все эти дурацкие предубеждения насчёт нежити.

Библиотекарь бросился ему на плечи. К изумлению орангутана, это не подействовало. Обычно 140-килограммовый орангутан на плечах мешает человеку передвигаться, но для Ветрома он был словно не тяжелее воротника.

– Полагаю, нам нужен отдел древней истории, – сказал он. – Слушай, может, хватит откручивать мне голову?

Библиотекарь изумлённо выпучил глаза. Откручивание головы ещё никогда его не подводило.

И тут его ноздри вздулись.

Библиотекарь не всегда был обезьяной. Работать в магической библиотеке – дело опасное, так что в орангутана он превратился из-за взрыва магии. Человеком он был весьма безобидным, но теперь люди настолько привыкли к его новому облику, что позабыли, каким он был. А со сменой внешности ему достался целый ворох новых ощущений и генетической памяти. Одно из древнейших, базовых, въевшихся в самые кости воспоминаний связано с силуэтами существ. Оно зародилось ещё на заре обретения разума. Если у существа длинная морда, острые зубы и четыре лапы, обезьяний разум автоматически относит его в категорию «Дурные вести».

Через дыру в стене вошёл крупный волк, а за ним – красивая девушка. Библиотекарь окончательно завис.

– А ещё, – пригрозил Ветром, – вообще-то, могу руки тебе связать узлом.

– И-ик!

– Он не совсем волк. Уж поверь мне.

– У-ук?

– Да и она не совсем девушка, – шёпотом добавил Ветром.

Библиотекарь поглядел на Людмиллу. Его ноздри снова вздулись. Лоб наморщился.

– У-ук?

– Ой, кажется, я неудачно выразился. Ладно, пусти их, они славные ребята.

Библиотекарь очень осторожно разжал лапы и спустился на пол, стараясь держаться так, чтобы между ним и Людмиллой оставался Ветром.

Ветром отряхнул мантию от пыли и кусочков раствора.

– Нам нужно узнать о городской жизни, – заявил он. – А в особенности…

Раздался едва заметный звон.

Из-за массивного книжного шкафа как ни в чём не бывало выехала проволочная тележка, гружённая книгами. Она остановилась, поняв, что её заметили, и сделала вид, будто вовсе и не думала двигаться.

– …О мобильной стадии, – выдохнул Ветром Сдумс.

Тележка пыталась отпрянуть, продолжая делать вид, что не двигается. Люпин зарычал.

– Это о них говорил Один-Человек-Ведро? – спросила Людмилла.

Тележка скрылась. Библиотекарь заворчал и погнался за ней.

– О, да. О чём-то на вид полезном, – ответил Ветром, которого вдруг охватило необъяснимое веселье. – Вот как это работает. Сначала – то, что люди заходят оставить и запихнуть куда-нибудь подальше. Из этих штук тысячи не попадут в нужные условия, но это и не важно, если их будут тысячи. А на втором этапе появится что-то полезное, такое, что может поехать куда угодно, и никто не заподозрит, что оно попало туда без посторонней помощи. Но всё это происходит не вовремя!

– Но как город может быть живым? Он же состоит из неживых частей! – удивилась Людмилла.

– Как и люди. Взять хоть меня. Я-то знаю. Но, думаю, ты права. Такого не должно происходить. Всё дело в этой лишней жизненной силе. Она… она нарушает равновесие. Делает реальным то, что нереально. И происходит это слишком рано или слишком быстро…