Мрачный Жнец

(А где-то в темноте, где меньше было толпы, тощий силуэт брата Иксолита, последнего в мире банши, скользнул к содрогающемуся зданию и дерзко подсунул под дверь записку.

Со словами «УУУУУииУУУУУиииУУУИии».)

Наконец тележка остановилась. Никто не смел обернуться. Редж медленно произнёс:

– Ты у нас за спинами, да?

– Всё верно, господин Башмак, – бодро ответил Шлёппель.

– А как страшнее: когда он будет спереди? – уточнил Чудакулли. – Или когда прячется сзади – это ещё хуже?

– Ха! Довольно прятаться! С этого страшилы хватит шкафов и погребов! – заявил Шлёппель.

– Какая жалость, а у нас в Университете большущие погреба, – быстро вставил Ветром Сдумс.

Шлёппель умолк на минуту. Затем осторожно поинтересовался:

– А очень большие?

– Огромные.

– Правда? А крысы есть?

– Крысы ещё что! Там есть беглые бесы разного рода. Погреба просто кишат всяким.

– Ты что несёшь? – зашипел Чудакулли. – Ты ж ему наши

погреба рекламируешь!

– А ты бы предпочёл его под кроватью? – проворковал Ветром. – Или чтобы он за спиной прятался?

Чудакулли понимающе кивнул.

– Ой да, эти крысы, они вконец там распоясались! – громко произнёс он. – Там некоторые полметра с лишним длиной, правда, декан?

– Целый метр, – подхватил декан. – Как минимум.

– И жирные, что твоя свинья, – закончил Ветром.

Шлёппель задумался.

– Ну ладно, – неуверенно протянул он. – Может, как-нибудь загляну туда…

И тут огромная лавка взорвалась – наружу и одновременно вовнутрь. Обычно такого невозможно достичь без огромного бюджета на спецэффекты – или без трёх одновременно сработавших заклинаний. Казалось, будто огромное облако расширяется – и в то же время удаляется так быстро, что будто сжимается в точку. Стены вогнулись, и их всосало. Земля разверзлась на истерзанных полях и спиралью понеслась в воронку. Яростно громыхнула не-музыка и почти сразу стихла.

И не осталось ничего, кроме грязного поля.

И ещё тысяч белых листков, осыпающихся с предрассветного неба. Они тихонько кружили в воздухе и мягко опускались на толпу.

– Это же не семена,? – уточнил Редж Башмак.

Ветром подобрал один листок. Он был кривым прямоугольником, неровным и пятнистым. Если напрячь воображение, на нём можно было разобрать слова:

ЛИКВИДЯИЦА!

ПОЛНАЯ РАСДАПРОЖА!

– Нет, – сказал Ветром. – Похоже, что нет.

Он лёг и улыбнулся. Никогда не поздно начать жить как надо.

А пока никто не смотрел, последняя уцелевшая тележка на Плоском мире печально укатила в бездну ночи, одинокая и потерянная[18].

– Пуг-а-гре-фу!

Госпожа Флитворт сидела на кухне. Снаружи раздавалось унылое звяканье – это Нед Кекс с помощником разбирали перекуроченные останки Уборочного Комбайна. Ещё несколько мужиков делали вид, что помогают им, а на самом деле пользовались поводом поглазеть. Она налила им всем чаю и оставила в покое.

Теперь она сидела, подперев подбородок и глядя в пустоту.

В открытую дверь постучали. Крантик просунул в комнату свою красную физиономию.

– Извините, госпожа Флитворт…

– Что?

– Извините, госпожа Флитворт… там у амбара бродит скелет коня. И сено жуёт!

– Как?

– Оно насквозь проваливается!

– Да ну? Что ж, тогда себе оставим. Такого кормить дёшево.

Крантик ещё поторчал в дверях, неловко переминая в руках шляпу.

– Вы в порядке, госпожа Флитворт?

– Вы в порядке, господин Сдумс?

Ветром смотрел в пустоту.

– Ветро-ом? – окликнул его Редж Башмак.

– А?

– Аркканцлер спрашивает, выпить хочешь?

– Он хочет воды, – заявила госпожа Торт.

– Что, простой воды? – удивился Чудакулли.

– Ну, этого он попросит.

– Мне бы стаканчик воды, пожалуйста, – попросил Ветром.

Госпожа Торт самодовольно улыбнулась. По крайней мере, та её часть, что была видна, выглядела самодовольной – то есть от шляпы до сумочки, служившей как бы противовесом шляпе и такой большой, что, когда мадам клала её на колени, та заслоняла хозяйку почти с головой. Прознав, что её дочь пригласили в Университет, она тоже туда заявилась. Госпожа Торт так считала: куда пригласили Людмиллу, там и ей будут рады. Такие мамаши есть в любом мире, и ничего с ними не поделаешь.

Волшебники весело общались с членами «Нового начала», а те изображали, будто им интересно. Это была одна из тех встреч, где люди неловко молчат, многозначительно покашливают и иногда невпопад говорят что-то вроде «Ну вот и славно».

– Ветром, ты как будто был не с нами, – заметил Чудакулли.

– Я просто устал, аркканцлер.

– А я думал, зомби никогда не спят.

– И всё-таки я устал.

– А точно не хочешь попробовать ещё одни похороны? Можем в этот раз всё честь по чести сделать.

– Спасибо, конечно, но нет. Похоже, я просто не приспособлен к посмертной жизни. – Ветром поглядел на Реджа Башмака и виновато улыбнулся. – Ты уж извини. Не знаю, как с этим справиться.

– Ты вправе сам выбирать, быть тебе живым или мёртвым, – проворчал Редж.

– Один-Человек-Ведро говорит, люди снова нормально умирают, – сообщила госпожа Торт. – Так что вас, наверное, скоро ждёт гость.

Ветром огляделся.

– Она пошла выгуливать вашу псину, – ответила госпожа Торт.

– А где Людмилла? – спросил он.

Ветром неловко улыбнулся. Трудно привыкнуть к ясновидению госпожа Торт.