Мрачный Жнец

Один из них сказал: И сговоре с хаосом против доброго порядка.

Азраил приподнял бровь.

Служители кружили вокруг Смерти в предвкушении.

– ВЛАДЫКО, МЫ ЗНАЕМ, ЧТО НЕТ ИНОГО ПОРЯДКА, КРОМЕ ТОГО, ЧТО МЫ СОЗДАЁМ…

Лицо Азраила не переменилось.

– НЕТ НАДЕЖДЫ, ПОМИМО НАС. НЕТ МИЛОСЕРДИЯ, ПОМИМО НАС. НЕТ СПРАВЕДЛИВОСТИ. ЕСТЬ ТОЛЬКО МЫ.

Тёмное печальное лицо заполняло собой небеса.

– ВСЁ, ЧТО СУЩЕСТВУЕТ, НАШЕ. НО НАШ ДОЛГ – БЕРЕЧЬ ЭТО. ИБО ЕСЛИ НАМ ВСЁ РАВНО, НАС НЕ СУЩЕСТВУЕТ. А ЕСЛИ НАС НЕ СУЩЕСТВУЕТ, НЕТ НИЧЕГО, КРОМЕ СЛЕПОЙ ПУСТОТЫ.

И ДАЖЕ ПУСТОТА ДОЛЖНА ОДНАЖДЫ ЗАКОНЧИТЬСЯ. ВЛАДЫКО, ПОЖАЛУЕШЬ ЛИ ТЫ МНЕ НЕМНОГО ВРЕМЕНИ? РАДИ ВСЕОБЩЕГО РАВНОВЕСИЯ. ЧТОБЫ ВЕРНУТЬ ТО, ЧТО БЫЛО ДАНО. РАДИ ВСЕХ УЗНИКОВ И ПАРЯЩИХ ПТИЦ.

Смерть шагнул назад.

Разгадать, что выражает лицо Азраила, было невозможно.

Смерть покосился на служителей.

– ВЛАДЫКО, НА ЧТО ОСТАЁТСЯ УПОВАТЬ УРОЖАЮ, КАК НЕ НА ЛЮБОВЬ ЖНЕЦА?

Он подождал ответа.

– ВЛАДЫКО? – переспросил Смерть.

За то время, что он ждал ответа, образовалось несколько галактик, они покружили возле Азраила, как бумажные вертушки, схлопнулись и исчезли.

Затем Азраил ответил:

И другим пальцем сквозь мглу потянулся к Часам.

Служители издали сдавленные крики негодования, затем крики жуткого осознания, а затем мгновенно сгинули в голубом пламени.

Все прочие часы, даже лишённые стрелок часы Смерти, были лишь отражением этих Часов. Они сообщали миру, сколько сейчас времени, но лишь эти Часы сообщали это самому Времени. Всё время проистекало из этого источника.

А устроены эти Часы были так: большая стрелка делала лишь один оборот.

Вторая мчалась по кругу, который даже свет описал бы лишь за несколько дней, и за ней неслись минуты, часы, дни, месяцы, годы, века и эпохи. Но стрелка Вселенной делала только один оборот.

По крайней мере, пока кто-то её не подкрутит.

И тогда Смерть вернулся домой с пригоршней времени.

Звякнул колокольчик на двери лавки.

Флорист Друто Шест высунулся из-за букетов флорибунды Мадам Пихот. Среди ваз с цветами кто-то стоял.

Выглядел этот кто-то неопределённо. Честно говоря, потом Друто так и не смог вспомнить, кто именно побывал в его лавке и как именно звучали его слова.

Он скользнул навстречу, потирая руки.

– Чем я могу…

– ЦВЕТЫ.

Друто запнулся на миг.

– Ну, эм, а кому вы…

– ДЛЯ ДАМЫ.

– И есть у вас какие-то пред…

– ЛИЛИИ.

– Да? А вы уверены, что лилии…

– МНЕ НРАВЯТСЯ ЛИЛИИ.

– Ну… просто считается, что лилии слегка мрачно…

– МНЕ НРАВИТСЯ МРАЧ…

Фигура запнулась.

– А ВЫ ЧТО ПОСОВЕТУЕТЕ?

Друто наконец-то оказался в своей стихии.

– Всем дамам нравятся розы, – сказал он. – А ещё орхидеи. Многое судари мне рассказывали, что в наши дни дамы предпочтут одну орхидею целому букету роз…

– ДАЙТЕ МНОГО.

– Орхидей или роз?

– ТЕХ И ДРУГИХ.

Пальцы Друтто извилисто сплелись, как жирные угри.

– И я ещё думаю, возможно, вас заинтересуют эти чудесные веточки Нервозы Глориозы…

– И ПОБОЛЬШЕ ИХ.

– А если бюджеты сударя позволяют, могу ли я предложить один экземпляр чрезвычайно редкой…

– ДА.

– Может быть, ещё…

– ДА. ВСЕГО. И С ЛЕНТОЧКОЙ.

Когда колокольчик прозвенел, провожая клиента, Друтто поглядел на монеты в руке. Многие были ржавыми, все – странными, и одна или две – золотыми.

– Хм, – сказал он. – Что ж, удачная сделка…

Его прервал лёгкий шорох.

По всей лавке вокруг него осыпались лепестки.

– А ЭТИ?

– Это наш элитный ассортимент, – сказала дама в магазине шоколада. Заведение было такое дорогое, что продавало не конфеты, а «кондитерские шедевры». Зачастую в виде отдельных завитушек в золотой обёртке, от которых дыры в бюджете оставались даже больше, чем в зубах.

Высокий мрачный клиент взял коробку шириной в полметра. На крышке, мягкой, как атласная подушка, красовались два безнадёжно косоглазых котёнка, сидящих в башмаке.

– ПОЧЕМУ ОБИВКА НА КОРОБКЕ? НА НЕЙ НАДО СИДЕТЬ? И ОНО ЧТО, СО ВКУСОМ КОШАТИНЫ? – добавил он зловещим тоном – вернее, ещё более зловещим, чем ранее.

– Эм-м, нет. Это наш престижный ассортимент.

Клиент отбросил коробочку.

– НЕ ТО.

Хозяйка огляделась, не смотрит ли кто, и открыла ящик под прилавком, понизив голос до заговорщицкого шёпота.

– Конечно, – сказала она, – для таких особых

случаев…

Коробочка была маленькой. А ещё кромешно чёрной, не считая надписи белыми буковками. Котят, даже с розовыми ленточками, к такой коробочке не подпускали за версту. Такие коробочки с шоколадом доставляют незнакомцы в чёрном, спускаясь по канатам с крыш.

Незнакомец в чёрном вгляделся в буквы.

– «ТЁМНЫЕ ЧАРЫ», – прочитал он. – МНЕ НРАВИТСЯ.

– Для самых интимных моментов, – сказала дама.

Клиент задумался над значением этого слова.

– ДА. ПОХОЖЕ, ЭТО ПОДОЙДЁТ.

Хозяйка просияла.

– Так что, вам завернуть?

– ДА. С ЛЕНТОЧКОЙ.

– Ещё что-нибудь, сударь?

– ЕЩЁ? А ДОЛЖНО БЫТЬ ЧТО-ТО ЕЩЁ? ЕСТЬ ЧТО-ТО ЕЩЁ? ЧТО ЕЩЁ НУЖНО СДЕЛАТЬ?

– Простите, сударь?

– ПОДАРОК ДЛЯ ДАМЫ.

Хозяйка растерялась из-за внезапной смены темы. И уцепилась за надёжные клише.

– Ну, вы знаете, как говорят: бриллианты – лучше друзья девушки, – бодро сказала она.

– БРИЛЛИАНТЫ? А, БРИЛЛИАНТЫ. ЭТО ПРАВДА?