Мудрость леса. В поисках материнского древа и таинственной связи всего живого

Аборигены знали о возможностях растения: делали из него настойки и припарки для лечения болезней, натирали кожу иглами для придания силы, купались в настоях для очищения тела. Они использовали это дерево для изготовления мисок, гребней, снегоступов, крючков, копий и стрел. Когда на противораковые свойства тиса обратила внимание современная фармацевтическая промышленность, начался настоящий ажиотаж. Я находила маленькие тисы с ветвями такой же длины, как и стебли, лишенные коры, похожие на кресты, призраки варварского обхождения. В последние годы фармацевтические лаборатории научились синтезировать паклитаксел, что позволило тисам произрастать под прохладным пологом лесов. Однако при рубке старых деревьев ради крупных пиломатериалов эти маленькие чешуйчатые деревца оказываются под жарким солнцем и слабеют.

Когда приехала Мэри, мы отправились на поиски тисов и нашли их в трепещущей тени кедров и кленов: пышные ветви, старая ворсистая кора, в высоту не выше хоббита. Там, где нижние ветви касались земли, появлялись корни и новые стебли, обвивающиеся вокруг Материнских Деревьев. Я провела руками по одной из веток; ряды иголок, расположенных попарно, темно-зеленых сверху и серо-зеленых снизу. Кора на ощупь казалась шелковой, несмотря на возраст; самым старым английским родственникам этого дерева тысячи лет. Я потянула за кору, чтобы поздороваться, и она отслоилась, оставшись у меня в руках. Камбий под ней светился пурпуром.

После того как мне в вены ввели последнюю дозу паклитаксела, я привезла в эту рощу Ханну и Наву. Цвели клейтонии и лизихитон.

– Это тисы, из которых сделано мое лекарство, – сказала я, и мы обхватили руками их узловатые стволы. Я попросила деревья позаботиться о моих дочерях, обо всех дочерях, как они позаботились обо мне. В свою очередь, я пообещала защищать их, задавать вопросы, искать еще неизвестные сокровища. В отличие от большинства местных хвойных деревьев, тисы формировали отношения с арбускулярной микоризой, но связывались ли они с кедрами и кленами? Я была готова поспорить, что они общались с более крупными деревьями и крошечными растениями у их корней – копытнем, стрептопусом и майником. Процветающее, связанное сетью соседнее сообщество способно помочь тису производить паклитаксел большей эффективности и в большем объеме.

Кем я буду, если не отвечу добром за добро?

Я представила, как стану бродить среди тисов, когда мне станет лучше, нюхать их острый сок, работать с ними в тени. Я рассказала об этом дочерям, пока мы бродили среди кедров и кленов, возвышающихся над тисами, и Ханна поддержала:

– Ты должна это сделать, мама.

Мы нырнули под кроны Материнских Деревьев и пробрались через круги их молодняка. Нава сняла шарф, который ей дала Мэри, и обернула вокруг самого старого дерева, чьи длинные ветви касались земли. В современном обществе принято считать, что деревья не обладают человеческими качествами. У них нет инстинкта ухода за детьми. Они не лечат друг друга, не проявляют заботу. Но теперь мы знаем, что Материнские деревья заботятся о своем потомстве. Оказывается, пихты Дугласа распознают своих сородичей и отличают их от других семейств и видов. Они общаются и посылают углерод, строительный элемент жизни, не только в микоризу своих родных, но и другим членам сообщества, чтобы помочь сохранить его целостность. Похоже, они относятся к своему потомству так же, как матери, передающие дочерям свои лучшие рецепты. Передают жизненную энергию, мудрость, чтобы продолжать жизнь дальше. Тисы тоже включались в эту сеть, строили отношения со своими постоянными спутниками и с людьми, выздоравливающими после болезни, как я, или просто гуляющими по их рощам.

Через несколько дней после последней процедуры, когда паклитаксел завершил свою работу у меня в клетках, Джин преодолела долгий путь через хребет Монаши, чтобы помочь мне посадить огород – праздник возвращения к природе. «Ты хорошо выглядишь, Эйч-Эйч», – заявила она, несмотря на мою бледность. Мы несколько часов работали, вскапывая землю, где среди влажных комков извивались черви; когда спины заболели, а руки покрылись волдырями, мы легли пить комбучу в тени. На следующий день мы посеяли фасоль, кукурузу и тыкву. Когда семена прорастут, их корешки подадут сигнал арбускулярным микоризным грибам, которые соединят растения в особую сеть так, как это происходило в моем воображении у тисов, кедров и кленов на той стороне озера. Высокие бодрствующие кедры вольют сахар в сонные маленькие тисы, которые используют эту энергию для развития ворсистой коры и изготовления капель паклитаксела. Когда распустятся листья клена, они отправят сахарную воду кедрам и тисам в тени, помогая им вдоволь напиться в сухие летние дни. Поздней осенью тисы, возможно, окажут ответную услугу кленам и кедрам, посылая запасы сахара из своих зеленых клеток, чтобы помочь соседям пережить зиму. Микоризные грибы начнут обвиваться вокруг минеральных зерен, пробуждая клещей, нематод и бактерии.