Муки науки. Ученый и власть, ученый и деньги, ученый и мораль

Те евреи, которые уехали в Израиль, сделали это не по этническим причинам, а по политическим и личным. Бежали от притеснений, от экономических неурядиц, от неудобного для жизни режима. Как многие из них говорили – ради детей. Значительная часть использовала выезд в Израиль как трамплин для эмиграции в Америку. Оставшиеся в Израиле (их много) постепенно будут включаться в народ Израиля, но очень долго будут в нем иммигрантами. Вот их дети органично войдут в народ Израиля. А те евреи, которые остались здесь, принадлежат русскому народу. Они различимы в русском народе, как различимы некоторые другие его части. Среди русского народа евреи сейчас – нечто вроде касты (не каста, конечно, а нечто вроде). Подобно казакам, но без выделенной территории. Как и тех, их отличает и объединяет особая историческая судьба. Есть у евреев и некоторые другие отличия: предпочитаемые профессии, опознаваемые фамилии, отличимые от остальной массы физические особенности. Но это все.

Так что, кто же я по национальности? Я – русский еврейского происхождения. Как Пушкин – русский африканского происхождения. Как Фонвизин, Фет и Брюллов – русские немецкого происхождения. Как Тургенев, Рахманинов, Карамзин и Аксаков – русские татарского происхождения. У русского композитора Чайковского один дед – француз, другой – поляк. Циолковский и Высоцкий, Дзержинский, Тухачевский и Рокоссовский – польские фамилии (при этом отец Высоцкого – еврей). Брюсов? Нет, шотландское звучание его фамилии обманчиво: его дед из крепостных графа Брюса, петровского сподвижника, а уж тот был из Шотландии. Но вот Лермонтов, скорее всего, не без оснований вел свое происхождение от выходца из Шотландии Лермонта (хотя звучание фамилии – французское). Я уж не говорю обо всех Рюриковичах – датского или шведского происхождения (варяги). Русский народ обладает большими способностями ассимиляции инородных включений. В этом его особенность, его преимущество и его сила. Гонители инородцев были на Руси всегда, но всегда они выступали, в сущности, против торного исторического пути русского народа.

№ 15 (59), 3 августа 2010

3. Работа по-английски?

В «лихие девяностые» я проработал полгода в Даремском университете. Это один из трех университетов Англии, где есть система колледжей (Кембридж и Оксфорд на юге, Дарем на севере). Дарем – небольшой городок, который, собственно, весь работает на университет – как и Кембридж. Большая часть колледжей и кафедр расположена за городом или на его окраинах, в специально для них построенных зданиях, но часть кафедр располагается на городских улицах, в том числе и кафедра археологии (department of prehistory). Полгода я выходил из спального корпуса колледжа (колледж Сент-Мери’с) и шел по шоссе, а затем по улочкам к огромному каменному мосту через ущелье, в котором протекает быстрая речка Уиф. За мостом показывался огромный и знаменитый Даремский собор, строительство которого началось еще при норманнах, а завершилось в готическую эпоху (собственно, этот долгострой так и не был закончен – башни остались без остроконечных завершений). Затем я сворачивал направо на узенькую улочку и подходил к трехэтажному зданию кафедры (сейчас, как я слышал, она переехала в другое здание). У каждого преподавателя был свой кабинет. У меня – тоже. Я никогда не имел его на родине – ни до того, ни после.

Конечно, это был разительный контраст с Ленинградом-Петербургом, где все студенты и все преподаватели кафедры археологии ютились (и до сих пор ютятся) в двух комнатах, одна из которых по совместительству является административным кабинетом (в нем восседают две лаборантки, они же секретари кафедры), а вторая – камеральная лаборатория и депозитарий, и в обеих идут также занятия со студентами.

Поразил и стиль работы англичан. Я привык в Ленинградском университете и особенно в Институте археологии (ИИМКе), что священно только время лекции или доклада, а в остальное время все прогуливаются по коридорам, обмениваются новостями и мнениями, в любое время можно обратиться к любому коллеге. Он всегда рад оторваться от занятий и поболтать часок. Работают же люди не «на работе», а дома. В Англии не так. Дома отдыхают, а все книги держат у себя в офисе. В коридорах пусто: все сидят по своим кабинетам. Когда я постучался за чем-то в кабинет преподавателя Мэтью Джонсона (ныне профессор), он выглянул с выпученными глазами, как если бы я его разбудил среди ночи. Он был несказанно удивлен: это было ЧП. Потревожить кого-то во время его работы!