Муки науки. Ученый и власть, ученый и деньги, ученый и мораль

Какой знакомый словарь! Как быстро А.Н. Сахаров восстановил свою советскую фразеологию (он в те годы писал о «борьбе с норманистами всех мастей»)!

В этой обстановке я решил, что моя рукопись 1960 года становится вновь актуальной. На место мифов и хитроумных измышлений нужно действительно поставить прямой анализ фактов и аргументов. Оставив рукопись 1960 года без изменений, я добавил к ней сохранившиеся материалы дискуссии 1965 года, последующие статьи на эту тему и современные комментарии.

Предвижу недоуменный вопрос некоторых читателей, воспитанных в традициях антинорманистской борьбы, разоблачений и т. п.: а разве не нужно разоблачать «норманнскую теорию», не нужно преодолевать норманизм?

Подробно я отвечаю на этот вопрос в своей книге. А здесь ограничусь несколькими замечаниями. Никакой норманнской теории нет и не было. Вообще не всякая гипотеза ведет к теории. Есть гипотезы, которые, будучи опровергнуты, исчезают, а будучи подтверждены, превращаются в факты науки. В теории превращаются лишь некоторые гипотезы. Вопрос о реальной роли норманнов к ним не принадлежит. Спор шел о фактах, об их наличии, их объеме, оценке их значения.

Вот антинорманизм, то есть заведомое отрицание этих фактов и их значения, это реальность. Но реальность не объекта науки, а научной жизни. Странное дело, антинорманизм за редчайшими исключениями – реальность исключительно отечественной российской науки. Никто в мире его не признает. Если не придерживаться баек о том, что Россия – единственная обитель истины, что вокруг одни враги и русофобы, то это крайне подозрительный феномен. Ведь нет подобного отвержения ни русского литературоведения, ни русской антропологии, ни русской философии. Только лысенковская антигенетика вызывала подобное же отторжение.

Более того, часть Франции была завоевана норманнами (Нормандия), Англия тоже была завоевана норманнами, причем дважды: один раз – данами, другой – офранцуженными норманнами из Нормандии. Но ни во Франции, ни в Англии местного антинорманизма нет и не было. Он есть только у нас. Почему?

Потому что он является отражением не состояния фактической базы, а состояния умов. Потому что это комплекс неполноценности, основанный на наших реальных недостатках, на болезненном восприятии всего, что о них напоминает. Потому что мы действительно ныне не можем соревноваться с ведущими странами мира в промышленном развитии, вынуждены покупать у них технологии и высокотехнологичные продукты. Где наши форды, пежо, фольксвагены, роллс-ройсы, тойоты и мазды? Где наши компьютеры и мобильные телефоны? Почему наши партии – это пародии на партии, а парламент – «не место для дискуссий»? Антинорманизм – это уродливая реакция на глубокое чувство неудовлетворенности своей позицией в мире, на уязвленность национального самолюбия.

Иллюзии никогда не помогали справиться с трудностями. Думать надо об их причинах. Одни объясняли их суровыми природными условиями России (но в Скандинавии – не мягче), другие – историей (здесь не было Возрождения, Реформации, да и настоящего Просвещения, поздно отменено крепостное право). Так или иначе, это реальность. Антинорманизм – это попытка уйти от нее в иллюзорный и благостный мир славянского мифа.

№ 19 (857), 23 декабря 2008

6. Ярость синих и зеленых. Фанаты и наука

Фанаты и поклонники. После декабрьских волнений футбольные фанаты у всех на слуху. Одни возмущаются их действиями, считают фанатов подонками и быдлом, требуя их усмирения. Другие заигрывают с ними, опасаясь их как темной, но организованной силы, надеясь ее использовать в своих политических интересах. Третьи искренне восхищаются ими, их удальством и солидарностью и готовы присоединиться, влиться в их ряды.

Некоторые вообще обращают внимание на то, что футбол – это 22 человека, которые мыслят ногами, и 22 миллиона человек, которые мыслят задницей. То есть признается, что футбол – никакой не спорт, потому что главная его фигура – не тренер, не вратарь, не судья, не игрок, а болельщик, фанат.

Но ведь фанаты – не наше изобретение (как и сам футбол), они есть везде, да и были прежде. У нас есть свои особенности в фанатском мире и в отношении к нему, но само явление – интернациональное. Значит, есть смысл присмотреться к нему с точки зрения науки. Сначала взглянем филологически. Фанаты (английское «фаны») – сокращение от «фанатики». Фанатики – значит, люди, безоглядно и бездумно увлеченные чем-то, преданные этому делу беззаветно. Чем же они увлечены? Фанатики науки сюда не входят, фанатики искусства тоже. Речь идет о фанатиках спорта, и не всякого, а игрового и командного. То есть, будем откровенны, – зрелищного спорта.