Муссолини и его время

Сперва он бросил «пробный камень» – прямо в церковь. Дуче распорядился распустить в стране все не фашистские молодежные структуры, как чисто итальянские, так и иностранные. Под этот удар попала и католическая организация, что не только вызвало крайнее недовольство папского Рима, но и дало Муссолини желанный повод вернуться к прерванным переговорам не в качестве просителя.

Широким жестом отмены запрета в отношении «молодых католиков» дуче показал, что способен на компромисс, а Папа Пий XI, и без того опасавшийся социальных потрясений ХХ века, решил сделать ответный шаг навстречу главе правительства, проявившего лояльность к римской курии.

Конкордат в виде Латеранского договора, заключенного в феврале 1929 года, стал настоящей вехой в отношениях между церковной и светской властью в Италии. Римская курия впервые официально назвала Рим итальянской столицей, а Муссолини в свою очередь признал наличие на территории Италии независимого государства Ватикан. В итальянские школы вернулось религиозное воспитание, а паписты отказались от создания политических организаций. Итальянское государство выплачивало Ватикану почти два миллиарда лир – в виде компенсации за потерянное с 1870 года имущество и отменяло все антиклерикальные законы, принятые за предыдущие 60 лет. Монастыри и прочие объекты Католической церкви на территории итальянского королевства получали право экстерриториальности, взамен чего Ватикан отказывался от какого-либо вмешательства во внешнюю и внутреннюю политику Италии, продекларировав принципиальный нейтралитет.

Нация ликовала. Подобно тому как ранее Муссолини удалось совместить верность партийным знаменам с верностью монархии, так и теперь приверженность к католической вере не вступала в противоречие с политическими убеждениями фашистов и симпатизирующих дуче итальянцев. Пропаганде даже не пришлось прилагать особых усилий для прославления нового успеха, одержанного дуче и партией, – одобрение конкордата было в Италии повсеместным и искренним.

Муссолини мог гордиться собой. Продолжая демонстрировать свое уважение к церкви, дуче наконец-то обвенчался с Ракеле и запретил игорные дома, немедленно закрыв в Риме полсотни злачных мест, пользовавшихся особенно дурной репутацией. Вряд ли Муссолини был слишком искренен, скрепляя свой гражданский брак церковным благословением, но его неприятие азартных игр и пьянства было не показным – в течение нескольких следующих лет по всей стране будут закрыты тысячи питейных заведений, а пропагандистская кампания против «притонов» продолжится до самого конца «фашистской эры».

Однако в Ватикане напрасно надеялись «приручить» диктатора – демонстрируя нации единение фашизма и католичества, Муссолини и не думал делиться с церковью хотя бы частью влияния на итальянцев. С момента подписания конкордата пройдет всего два года, и он нанесет новый удар по «клерикалам» – фашисты разгромят несколько отделений «католической молодежи», а в 30-е годы дуче сделает ставку на воспитание нового поколения итальянцев, избавленного от пиетета перед священниками и верного только фашистской партии и ее идеологии.

Отношения между Ватиканом и официальным Римом внешне останутся вполне корректными, но Муссолини так и не смирится с независимостью Католической церкви и время от времени будет позволять себе жесткие высказывания в адрес римской курии. Но, несмотря на все последующие разногласия, основные принципы взаимоотношений Италии и Ватикана, заложенные Латеранским соглашением, остаются неизменными и сегодня.

Если конфликт между итальянским государством и Католической церковью закончился компромиссом, то в развернувшемся на Сицилии противостоянии фашистское правительство и Муссолини с самого начала были настроены идти до конца, решив положить конец вековому господству мафии.

Когда-то начинавшие с торговли апельсинами, к середине 20-х мафиозные «семьи» обрели почти полный контроль над островом. Мафия паразитировала на своего рода «посреднических услугах», взимая дань за любой вид экономической деятельности, а из-за слабости центральной власти главы преступных кланов получили возможность использовать добытые таким образом средства для политического лоббирования собственных интересов. Вскоре сицилийские «семьи» срослись с местными властями до абсолютной неразрывности, что делало борьбу с ними практически невозможной.

Сицилийские фашисты, попытавшиеся было быстро разрешить этот вопрос в привычном для них стиле «дубинки и кинжала», немедленно получили от мафиози жесткий отпор. Особенно удручающим было то, что бывшие фронтовики частенько предпочитали выступать на стороне криминальных «семей», а не партийной организации и тем более полиции. Казалось, что положение мафии непоколебимо.